Фаворит. Станислав Цыбульский
из сотен, вторгшихся в пределы человеческих миров.
Можно было лететь к следующей цели, но ИИ рассудил, что под ударом может оказаться любая. Мы летели от звезды к звезде, но везде «Байонет» находил только смерть и разрушения. Весь сектор оказался захвачен. Можно было повернуть и, потратив сотню-другую лет, вернуться к Объединенным мирам, потомкам первых земных колонистов, союзникам, но корабль решил двигаться в другую сторону. И следующие девять с половиной веков летел к ничем не примечательной звезде, ярким пятном светящей теперь в прицеле камер обзора.
Из данных, полученных от ИИ, выходило, что здесь должен найтись населенный человеческий мир. Перед отправкой «Байонет» поймал слабое эхо радиопередачи. Логика корабля оказалась проста: если остальные миры захвачены или на грани уничтожения, нужно искать помощи там, куда враг не успел дотянуться. И не мне с ним спорить.
***
Вокруг центрального светила вращались двенадцать планет. В основном ледяные и газовые гиганты на периферии, но пять оказались каменными, а в зоне обитаемости их было сразу три. Мы пролетели крайнюю, не снижая скорости, вторая сейчас ползла по ту сторону звезды. Я проспал момент, когда «Байонет» вышел на орбиту той, которую он обозначил обитаемой. Самая обычная, зато сразу три спутника на синхронной орбите. Приливы здесь наверняка просто дикие.
Я обшаривал радиочастоты в поисках переговоров и любых других сигналов, радар просвечивал пространство в поисках спутников и орбитальной инфраструктуры, но планета молчала, а вокруг было пусто. Ни на что не надеясь, я послал сигнал к трем лунам этого мира, но если там и была рабочая автоматика, она предпочла промолчать. Файтер заходил с ночной стороны, и внизу я, как ни старался, не смог рассмотреть ни единого огонька.
На экране появились данные по планете. Земного типа, притяжение девяносто процентов от материнской, что для меня, привыкшего жить и работать в космосе при половине G, все равно многовато. В атмосфере чуть больше азота, кислорода на пару процентов меньше нормы, но для жизни в самый раз. Впереди появился голубой серпик, звезда высветила тончайший слой газовой оболочки, «Байонет» летел к дневной стороне.
Корабль шел в пятиста километрах над атмосферой, в объективах камер внизу проплывала поверхность планеты. Прошел не один час до того, как удалось картографировать ее, но времени у меня было в избытке. Заодно я уточнил данные по продолжительности суток, она была равна полутора земным. Ох и долгие тут ночи…
Восемь континентов, ледяные шапки на полюсах, темно-синие океаны. Оптика «Байонета» различила внизу признаки разумной жизни, но я только разочарованно сплюнул: города, городишки, деревни, хутора. Все – на примитивнейшем уровне. Грубые дома, из труб поднимается дым, на зеленеющих полях бродят стада, по дорогам ползут телеги, повозки, всадники, по одному и группами. Дикий мир.
Я продолжил наблюдения с робкой надеждой, что все не настолько плохо. Но чем дольше, тем отчетливее становилась