Нарисованная ведьма. Истории о первой любви. Кристина Стрельникова
малахитовая жаба, которая выглядела до того живой, что, казалось, вот-вот спрыгнет.
Мы с Ником спорили об интерьере комнаты Насти. Настя не участвовала в нашем дизайнерском проекте «Моя подруга – Ведьма» и сидела, уставившись в одну точку.
Старушка подмигнула будущей ведьме:
– Не дрейфь!
Наступил день, когда мы решили, что пора приглашать Серёжку. Старушка Глория была личным визажистом и модельером Насти. Мы с Ником вносили последние штрихи в декорации. Настя выглядела несчастной, как будто её приносили в жертву, а не устраивали личное счастье.
Об остальном я узнала из рассказов подруги. (Поначалу она мне хоть что-то рассказывала.)
Серёжка явился на свидание как положено: при параде, с розочкой и конфетами «Рафаэлло». Настя проводила его в «свою комнату». По дороге Серый наткнулся на бабушку Глорию. Эффект был потрясающий. Серёжка сначала шарахнулся, как от привидения, потом начал разглядывать бабушкин профиль, а затем осмелился осмотреть анфас.
– А можно я вас как-нибудь нарисую? – робко спросил он.
– Мо-ожно, – кокетливо проскрипела Глория. – Только не как-нибудь, а как положено!
– Это же – Персонаж! – с придыханием говорил потом Серёжка. – Таких нарочно не придумаешь!
Серёжка вошёл в комнату юной ведьмы и обалдел, как и было задумано по сценарию. Он осторожно трогал то хрустальный шар для гаданий, то карты Таро, то чёрные треугольные свечи, то бросался к толстым старинным книгам по белой и чёрной магии.
Послонявшись по комнате, он уселся на медвежью шкуру, распластанную на полу, и долго вытирал намокшие ладони о брюки. На свой идеал – Настю – он смотрел с нескрываемым восхищением. Пока она наливала душистый чай с травами, он достал скетчбук и приступил к наброскам.
– Сядь вон в то кресло, – попросил он.
Настя уселась в старинное кресло с деревянными подлокотниками. Она вдруг вспомнила сценку из «Титаника», где Джек рисовал Розу, и смутилась.
Серёжка встал, осторожно поправил прядь её непослушных волос, ещё несколько прядей накинул на щёку.
Насте были приятны прикосновения художника.
– Щекотно, – засмеялась она.
– Так ты смотришься естественнее. Человек красивее всего в своей естественности.
Настя смутилась ещё больше. «Знал бы ты, какая я естественная!»
Потом пили чай с конфетами, разговаривали. Насте хотелось просто посмеяться, поболтать о какой-нибудь ерунде, но Серёжкин взгляд не давал ей расслабиться. Он смотрел на неё, как тот греческий скульптор, влюбившийся в статую, которую сам же и создал. Насте совершенно не хотелось быть Галатеей. Тем более что и Серёжка на Пигмалиона не тянул. «Лучше бы обнял или хоть за руку взял, я же не мраморная», – с тоской думала Настя.
Ей приходилось напрягаться, «держать лицо», она всё время чувствовала себя как портрет в раме. Серёжка все пустяковые темы переводил на загробные тайны, загадки, полтергейстов, экстрасенсов и колдунов. В общем, встреча прошла под девизом «Истина