Нарисованная ведьма. Истории о первой любви. Кристина Стрельникова
что вышел к ней нагишом, когда уже дверь закрыл.
– Как нагишом? – раскрыла я рот.
– Ну так, совершенно голый! – захихикала Сабина, сверкая чёрными глазками.
– Рита, иди в свою комнату, – посоветовала мама.
– Не поняла, – не отставала я. – Ну, предположим, он и не заметил, раз он так привык ходить. В своём доме как хочет, так и ходит. Но она-то, соседка-то эта, должна была заметить? За полчаса-то? Или она тоже в этом самом, в нагише была?
Но Сабина всё хихикала.
– Рита, иди в свою комнату! – повторила мама и махнула рукой на Сабину.
И зачем она это рассказала? Теперь, когда я вижу долговязого будущего профессора в длинном кашемировом пальто, с белым платком на шее, каждый раз стараюсь не представлять его нагишом. Бр-р! Он поправляет очки на переносице и улыбается мне, а я шарахаюсь от него, как от маньяка.
Портрет Сабины я нарисовала. В общем-то, Сабина мне нравится. Она весёлая, ни капли не занудная, остроумная и немножко хитрая. Роль шпионки ей вполне подходит.
– Как раз сегодня к нам придёт Сабина. Можешь спросить у неё…
– Только не говори ей ничего про меня, пожалуйста! – испугалась я. – Пусть она не знает, кто мне нравится. Просто порасспрашивай, ладно?
Заявилась Сабина, и мне пришлось целый вечер слушать её чириканье. Мама пыталась навести коллегу на нужный разговор, но Сабина по привычке перескакивала с одной темы на другую. Когда я уже отчаялась выведать что-нибудь полезное, Сабину прорвало.
– Стою я такая на балконе с биноклем и высматриваю красивых выпускников, – хихикнула Сабина.
– Зачем? – удивилась я.
– Да просто так. Мне скучно, я же рано заканчиваю работать. Я всегда после работы стою на балконе с биноклем.
«Точно делать нечего!» – подумала я.
– А профессор знает? – усмехнулась мама.
– Знает, конечно, – не смутилась Сабина. – Он относится к моим забавам снисходительно. Так вот… Например, Егор Боголюбов. Очень красивый парень, из одиннадцатого. Он после школы провожает Оленьку из девятого. Как-то я говорю ему: «Егор, ну зачем тебе такие пышные ресницы? Подари мне половину».
У меня голова начала трещать от избытка ненужной информации. Я пригляделась к Сабине. Ресницы у неё короткие, жёсткие, прямые и чёрные, как уголь для рисования.
– А вот ещё в классе с Егором учится парень… Сероглазенький такой, широкоплечий, то ли Слава, то ли Алёша, – ввернула мама.
– А-а… Это Саша. Ну, Саша – это… Ах! – Сабина закатила глаза.
Я вцепилась в чашку ледяными пальцами. Что «Ах»?
– Мальчик из прекрасной интеллигентной семьи, учится блестяще, знает три языка, собирается поступать в высшее военное училище в Москве…
Да уж, будто характеристику прочитала. «Пользуется уважением в коллективе, добивается успехов в учёбе и т. д., и т. п.» Эта официальная информация мне ничего не давала.
– Он мне нравится, хорошенький такой, свеженький, – со смешком