(Не) Царевна-лягушка. Мора Крайт
я увижу, как выглядит царевич без толстого слоя грязи, сажи и еще Чернобог знает какой дряни, но, оказалось, париться будет не он, а обезумевший царь.
Так велела сделать Шемаха, чтобы вылечить зараженного моровой порчей смертного, сказав, что зараза эта не любит сухой и горячий воздух и после такого «перепекания» больной временно придет в себя.
– На сколько? – нервно уточнил Хотен, и старуха ехидно прошепелявила в ответ:
– Хватит, чтобы удрать, сынок.
Меня крайне заинтриговал такой способ лечения моровой порчи, ведь в мое время ее уничтожали вместе с носителем, которого просто сжигали. Живьем.
Убивать зараженного нельзя, иначе он превратится в живого мертвеца, остановить которого сможет только лед.
Надеюсь, царь Тарнхолма еще жив, иначе править здесь будет некем.
Пока шла подготовка бани к растопке, царевич Здебор и Мстивой не спускали глаз с младшего брата, а их лучники – стрел с тетив, готовые в любой момент нашпиговать ими Хотена, если он попытается сбежать.
У нас остался всего день, и он закончится, когда лес проглотит солнце.
Запихнув меня в глиняный кувшин, младший царевич отправился в нужник, видимо опасаясь, что я прыгну следом за ним в выгребную яму.
Вдруг я услышала шум приближающихся шагов.
– Это безумие, брат. Останови его. Люди не должны видеть отца таким, – сквозь зубы тихо произнес мужчина голосом Мстивоя.
– Если он справится, к царю Дробну вернется разум, и он объявит меня наследным царевичем. Если не справится, царь Дробн сгорит в бане по вине младшего сына. Так мы и объявим народу, – холодным тоном ответил царевич Здебор, голос которого я узнаю из тысячи. – У моих стрелков просмолены стрелы, а у твоих?
– Ты же сам прекрасно знаешь, в чем я хорош.
– Яды его не берут. Мы проверили.
– Может, порча?
Тебе отца мало? – раздраженно спросил Здебор. – С ним и так трудно справиться. Представь, что будет, когда заразиться…
Больше я ничего не услышала. Царевичи резко замолчали, а потом куда-то ушли.
Хотен вернулся, достал меня из кувшина и положил в нагрудный карман.
Квакать и предупреждать его о заговоре бесполезно. Думаю, он и так знает, что его хотят убить.
Если мы переживем этот день, я заставлю его перетащить баню в хранилище покушений.
– Выводите, – приказал младший царевич воинам, закованным с ног до головы в листовую броню, и теперь я знаю почему.
Двор опустел, отряды стрелков заняли места на галереях, опутывающих деревянный терем, словно клубок ниток.
Тишину мертвенного полдня нарушил лязг цепей и дикий рев. Двое воинов в железных доспехах с трудом вели к бане рвущегося на свободу царя Тарнхолма, на голову которого был предусмотрительно надет белый мешок.
На лбу Хотена выступила испарина, когда он вошел следом за отцом в раскаленную баню и увидел, что остался с ним один на один.
– Надеюсь, его покормили, – сказал младший царевич, изучая взглядом хлипкий деревянный столб, к которому приковали царя. – Что скажешь, жаба?
«Нам