Хорошо в краю родном: пахнет сеном и говном. Анна Белик
талант, а потом добавилось раздражение из-за того, что учебная программа перегружена неинтересными материалами. Да еще и дома жена пилит на тему «помоги по дому», «заработай денег»…
У Славика начало зреть раздражение на мир, он все реже ходил на учебу и все меньше уделял внимания жене, большую часть времени лежал на диване, уставившись в потолок, и мечтал. Мечтал о поэтической славе, о легкой и интересной жизни, о сказочных мирах… Закончилось все тем, что сначала его отчислили из института за неуспеваемость, а потом жена подала на развод и выгнала его.
Славик вернулся в родную деревню разбитым и погасшим. Мать пыталась поддерживать его, но он все так же лежал на диване и жаловался, что люди не понимают глубину его таланта. А потом к лежанию на диване добавилось сидение за столом с бутылкой. И чем дальше – тем больше. Славик периодически перебивался небольшими подработками – кому-нибудь картошку выкопает, компостную кучу соберет, сено перевезет… Но большую часть времени и жил, и пил на зарплату, а потом – на пенсию матери.
Напившись, Славик любил слоняться по деревне, декламируя свои стихи и проклиная жестокий мир. В конце концов, он заваливался в какую-нибудь канаву и там засыпал. Через время его находила мать и ценой долгих уговоров уводила домой. Впрочем, в какой-то момент она от этого устала, и позволила Славику спать где он хочет, кроме, конечно, случаев сильной непогоды, когда такая привычка могла стоить сыну жизни.
Славик был человеком компанейским, и, что удивительно, вполне интересным в общении, обаятельным и эрудированным, но только когда относительно трезв, а такое случалось все реже. Поэтому постепенно круг общения Славика сужался, пока совсем не иссяк.
Сильнее всего Славик ощущал свое одиночество в праздники, когда все гуляли, а он оставался один. И он развлекал себя как мог. Например, в день ВДВ решил последовать традиции и искупаться в фонтане. Но в Луговом фонтана не было, зато на перекрестке недалеко от магазина располагалась огромная лужа. Перекресток находился в низине, туда стекала вся дождевая вода, образуя на обочине огромную лужу, которая почти никогда не высыхала.
Славик в отцовской застиранной тельняшке и с чекушкой водки пришел к перекрестку, сиганул в лужу и начал громко кричать: «За ВДВ!», отхлебывая после каждого крика по глотку огненной жидкости и кувыркаясь в грязи. Ни в каких ВДВ, разумеется, Славик не служил, и вообще нигде не служил – мать заблаговременно откупила сыночку-корзиночку от военной службы. Выпив всю чекушку, Славик со всей силы стукнул себя бутылкой по голове. Бутылка не разбилась, но оставила на голове большую шишку, Славик завыл от боли.
Услышав, что у перекрестка творится непотребство, на улицу вышел живший в соседнем дворе отставной военный Михалыч. Он сурово и осуждающе посмотрел на Славика. Михалыч много раз пытался воспитывать «непутевого», стыдить за то, что тот сидит на шее у пожилой матери, даже пытался найти ему работу, но все было без толку.
– Отставить! – скомандовал