Грани познания. Публицистика. Валерий Зоевич
лечить наши извилины?! Ведь наши души такие же серые, непросвещённые, на уровне возрождения, как и в былые времена.
Хлеба и зрелищ, «panem et circenses (панэм эт цирцэнсэс), и ничего более. Мало, что, заскорузлое – равнодушное наше племя: к прошлому, стихам, истории, серебряному веку, золотому! Может быть, лучше будет в плане этом следующее поколение, поколение ноократии, ставящая во главу угла приоритет личностных человеческих качеств?!
ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ ПРО ЛЮБОВЬ?
Нам можно не писать поэмы, поэмы пишутся жизнью. Что знаешь ты про любовь? Скажи, что знаешь, что слышал.
Глаза горят, в голове туман и сохнет всё время во рту? И хочется трогать и ласкать её всё тело и целовать губы? И в животе, внизу, полыхает огонь? Так то же гормоны! Извини, друже, о том поют с экранов всех, не стесняясь смотрящих и слушающих. И врачи, и медсёстры меж тем говорят: не надейтесь – повезёт-не повезёт, берегите здоровье, предохраняйтесь!
А ещё – жить без тебя не могу, эт-т-то уже ближе. Хочу просыпаться рядом с тобой, делить пополам ложе. Однако, сожительство, и не больше того. Высохнет вся любовь, как роса под палящим солнцем.
Ещё есть гражданский брак, редко встречается. Всегда можно встать и уйти, не прощаясь, без всяких там обязательств. Я же спросил про любовь, ответь, если сможешь. Задумался?
А боль сумеешь разделить? Или её боль на себя принять? Или сделать так, чтоб ей было не больно?
Или, простой вопрос: а сумеешь посуду помыть? Под холодной водой? Ну, не было никогда горячей. Делать уборку, где живёшь, и не только; стирать пелёнки, если придётся; ходить на собрания в школу и отвечать за всех за тех, кто семьёй зовётся, кому ты нужен? Не просто ответить – ответственным быть за всё, что творится в семье, что происходит.
Цветы дарить, хотя бы раз в месяц, той, которой однажды признался в любви и беречь обещал, и говорить ей всегда об этом, даже если не просит – сам догадайся – потому, что любишь, любишь осмысленно, не мимоходом, целуя в щёку, чтоб встретиться через неделю, как пара влюблённых любовников.
Встречать у роддома, принять, как награду, того, кто завёрнут в пелёнки; не спать по ночам, а утром опять бежать на свою работу; стоять у плиты и готовить что-то, что ей ну точно понравиться! И не раз в год, на 8 марта, или там в день рождения.
И будешь сидеть рядом с ней, уставший, но такой счастливый! Улыбаться, смотреть, как она, с букетом цветов на столе, уплетает за обе щеки и радуется! И не раз, и не два – так всегда, чтобы было обоим здорово!
И через двадцать, и тридцать лет, и через сорок, за руки взявшись, прогуляться по набережной, как будто вчера встретились! Говорить и слушать, смотреть в глаза, и видеть там понимание, мало того, искорки глаз, как северное сиянье, увидеть, как и улыбку, мелькнувшую на её губах.
Вот это и есть любовь. Без излишней страсти, но с такой сумасшедшей радостью, что сразу и не поймёшь, но осознаешь потом, ближе к старости.
Или поймёшь,