Записки невольника. Дневники из преисподней. Николай Леонидович Молчаненко
Чем меньше людей участвуют в этой изнурительной работе, тем больше приходится ходить туда-сюда.
Сегодня, занося одну из машинок, я невольно задержался в конторе и стал рассматривать их условия. В первую очередь поразила чистота и простор: всё светло, аккуратно, но это я уже видел и раньше. Что действительно меня удивило – у них нет счётов, которыми мы постоянно пользуемся. Вместо этого на стене висит машинка для заточки карандашей. Казалось бы, мелочь, но как она удобна! Представьте: вставляешь карандаш в одно из отверстий, крутишь ручку – и карандаш идеально заточен. Эта простая вещь экономит время и нервы. Для них это норма, а у нас такой удобной мелочи нет.
К каждому арифмометру и машинке прикреплена бирка с указанием этажа, комнаты и стола. Всё аккуратно учтено, каждая деталь на своём месте. И снова мне стало понятно, насколько в этом мире есть места, где даже простые вещи могут быть сделаны с заботой о людях – пусть даже это всего лишь заточка карандашей. А мы таскаем технику по лестницам, рискуя жизнями, не имея ни малейшего представления о таких удобствах.
14 января 1943 года
Наступает странная, почти неестественная январская весна. Солнце светит ярче, воздух теплеет, а небольшие лужицы на земле начинают подтаивать. Мы все меньше страдаем от пронизывающего холода, и дует какой-то ласковый ветерок. Удивительно, но каждый раз, как только этот ветерок коснётся лица, кажется, что это не просто ветер, а дыхание далёкой Родины. Он словно несёт с собой отголоски дома, воспоминания о том, что было когда-то нашим миром, совсем другим.
Сначала мысль о том, что мы можем не вернуться домой, вызывала у нас ужас. Жили надеждами – слабыми, почти бессознательными, но всё же надеждами. Но с течением времени мы стали осознавать неизбежное. Мы готовим себя к смерти. Кажется, это единственный исход, который остаётся. И когда очередную партию увозят в госпиталь, каждый из нас внутренне ликует – смерть прошла мимо, на этот раз пощадила. Мы стараемся не задумываться о потерях, держимся, бодримся, боремся. Превратиться в измученного страдальца – самое страшное, что может случиться. Такой человек вызывает лишь презрение. Умирать нужно с достоинством, стоя на ногах, не сломленным.
Главное – не падать духом, не опускать руки, бороться до конца. Только полный дурак не понимает, что питание, которое нам дают, не может поддерживать жизнь. Фашисты – существа жестокие, безжалостные, уничтожающие миллионы людей. Но их задача по отношению к нам – эксплуатировать до последнего, кормить как можно дешевле, пока мы не умрём от изнеможения. Сколько наших уже погибло! Нужно как-нибудь сесть и подсчитать.
И самое страшное, что вся эта жестокость, все эти наши беды идут от таких выслуживающихся, как Янсон, Лендер, Брюкеман и их безмозглая свора полицейских. Иногда мне кажется, что они нас ненавидят просто потому, что сами потеряли на войне своих близких, детей, которых поглотила эта безумная война.