Вечер завтрашнего дня. Янина Волошина

      Вечерело, накрапывал мелкий дождь. Иногда мне кажется, что именно я влияю на погоду в этом городе. Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой.

      Лет десять тому назад я впервые оказалась в одиночестве. Друзья отдалились, родителей никогда не было рядом, но тогда меня это не заботило. Мне хватало книг, в которые я погружалась, хватало редких встреч с друзьями и визитов родителей с обязательным чмоканьем в прихожей и подарками со всего света. Потом что-то случилось. Меня перестали привлекать книги и события, происходящие только в них, а прогулки в одиночестве по парку вызывали приступы меланхолии. Я осознала, что осталась в своем мире совершенно одна. Наверное, я просто повзрослела… Друзья обижались на мои звонки раз в два месяца с коронным вопросом: «Как дела?», а родители были погружены в свою работу. Иногда мне казалось, будто я вижу, как мама пишет в свой ежедневник: «Не забыть, что у меня есть дочь». От скуки я завела дневник, куда зачем-то стала записывать различные способы сведения счетов с жизнью. В тот день, когда я дошла до «умерщвления с помощью автотранспорта», произошло событие, изменившее всю мою жизнь.

      Я гуляла в парке. Дождь закончился, стояла на редкость хорошая погода, и в кроне старой липы расчирикались пичуги. Я остановилась послушать их, когда на меня налетел отвратительного вида старик. Вернее, понять, сколько лет этому субъекту, было невозможно, потому что был он в драной одежде, очень заросший и грязный, будто только что выбрался из мусорной кучи. Я даже огляделась в поисках места, откуда такой мог появиться, и сразу заметила четверых мужчин. Они спешили явно в нашу сторону и выглядели не лучше моего старика. События быстро набирали обороты. Старикашка, невзирая на столь потрепанный вид, оказался весьма сильным и буквально отшвырнул меня в кусты, растущие вдоль аллеи. Пока я приходила в себя, он вытащил из-за пазухи непонятное оружие и стал стрелять в сторону мужиков. Они ответили тем же. Так как я отлетела не слишком далеко от места действия, то могла наблюдать происходящее. Мой инстинкт самосохранения подсказывал бежать отсюда, но я не успела. Перестрелка закончилась так же внезапно, как и началась, причем не в пользу старика. Он завалился на бок, а мужики побежали к выходу из парка.

      Я выползла из кустов и поняла причину их бегства – к аллее бежали люди, услышавшие стрельбу. У меня еще была возможность скрыться с места перестрелки незамеченной, но любопытство одолело. Я приблизилась к старику – оказалось, что он вовсе и не старик, а мужчина лет сорока-сорока пяти. Он был еще жив, хотя вокруг расползалась огромная лужа крови.

      – Забери… Забери это. – Я не удивилась, услышав просьбу – видно, все еще была не в себе, только спросила:

      – Забрать что?

      Мужчина хрипя стал копаться в своем рванье, в результате чего на свет божий был извлечен некий предмет, завернутый в тряпку. Мужчина буквально всунул сверток мне в руки, дернулся и испустил дух. Какое-то время я сидела рядом с ним, но чуда не произошло – мужчина не подавал признаков жизни. Очнувшись от ступора, я рванула по аллее, как трепетная лань. Мне не хотелось, чтобы меня застали рядом с убитым.

      Я бежала до самого дома, мне казалось, что убийцы непременно вернутся, ведь я свидетель. Жила я рядом с парком, и это, пожалуй, было единственным плюсом моего местожительства. В остальном же… Дом был, наверное, ровесником моей прабабушки, но на образчик долговечности не тянул никак, скорее, наоборот. Стены уже и сами забыли, какого они были цвета, жильцы же не помнили и подавно. В подъезде давно никто не убирал, там частенько ночевали бомжи, со стен сыпалась штукатурка – короче говоря, дом разваливался на глазах. Моя квартира располагалась на втором этаже. Для того чтобы в нее попасть, надо подняться по угрожающе скрипящей деревянной лестнице и проскочить мимо любопытствующей соседки Клары Николаевны, которая всегда и всюду норовила сунуть свой ехидный нос. Мне удалось и то и другое.

      Только дома я заметила, что прихватила с места преступления не только непонятный сверток, но и столь же непонятное мне оружие. Оно было похоже на игрушку, но – я вспомнила перестрелку – игрушкой точно не было. Я обозвала его «стрекозой», потому что оружие было сделано из полупрозрачного материала голубовато-зеленого цвета, а по бокам у него располагались «крылышки». «Наверное, для того, чтобы удобно было держать», – решила я. Покрутив оружие, я так и не поняла (видно в этот день Бог хранил наш дом и Клару Николаевну), как из него стрелять, и отложила «стрекозу» в сторону. Теперь мое внимание сосредоточилось на загадочном свертке. Я осторожно развернула тряпицу, и мне на руку выпал… светящийся шарик розового цвета. Казалось, что он полый внутри и чем-то заполнен, но как я ни рассматривала, не смогла понять, так ли это. На ощупь шарик был приятный и завораживал переливами света внутри.

      Вдоволь налюбовавшись на свои новые игрушки, я почувствовала, что ужасно проголодалась – из-за стресса, как видно. Я спрятала непонятные предметы и пошла на кухню ставить чайник. И тут зазвонил телефон.

      – Мария Ашотова? – поинтересовался мужской голос.

      – А кто ее спрашивает? – настороженно ответила я.

      Все дело в том, что в последнее