Девять аккордов. Оксана Чигинцева
дождавшись лета, я решила во что бы то ни стало узнать все секреты про эту бабу Тоню.
– Ну, расскажи. Расскажи мне! – приставала я к Лизе с одним и тем же вопросом каждый день.
– Отстань. Мала еще! – повторяла она в ответ.
Утро. Лучи солнечного света пробивались сквозь занавески. Пение петухов не давало долго спать, поэтому мы с сестрой просто лежали в кроватях и слушали, как бабушка, побрякивая посудой, что-то готовит на кухне.
Обычно она вставала раньше всех, часа в четыре утра. Первым делом окропляла лицо святой водой. Затем зажигала лампаду, садилась лицом к иконам и молилась около часа. Иногда я присоединялась к ней, когда вставала пораньше.
– Слушай, ты умеешь хранить молчание? – тихо спросила меня Лиза.
– Да, конечно! – замерев от неожиданного вопроса, ответила я.
– Тогда, в следующий раз, когда придет Подтёсиха, начнем за ней следить. Нужно выяснить, что с ней не так и правда ли то, что о ней говорят. Мне она всегда не нравилась, а вот бабушка почему-то ее привечает, хотя все соседи обходят ее стороной и на порог не пускают. Только т-с-с-с.
Несколько дней спустя наведалась та странная старушка. Переглянувшись, мы стали ждать момента ее ухода. Только она вышла за дверь, как мы последовали за ней.
– Бабуся, мы гулять.
– Ладно, только далеко не уходите.
Мы залезли на чердак, осторожно прокрались сквозь темноту и тихо открыли деревянные ставни.
Уставившись в оба глаза, мы стояли как вкопанные. Сердце ритмично заколотилось в груди, дыхание, будто замерло, а внутри ощущался холод, прокатывающийся волной сверху вниз.
Старуха медленно шла по тропинке между грядок овощей, опираясь на свою клюку. Вдруг она остановилась, наклонилась и вырвала с корнем три луковицы, потом на соседней грядке – три корнеплода моркови.
Мы стали еще въедливее всматриваться и вслушиваться в происходящее. До нас доносилось лишь тихое неразборчивое бормотание. Пройдя через наш огород, она направилась к своей компостной куче, сделала несколько странных махов тростью, резко выбросила все из руки и поковыляла в свой дом.
– Зачем она это сделала? – удивленно спросила я у Лизы.
– Завтра продолжим. Нужно кое-что проверить. А ты не болтай никому, хорошо? – твердым голосом ответила сестра, будто не услышав вопроса.
Я с трудом уснула в эту ночь, меня потрясывало, то ли от холода, то ли от страха. Пушок тоже вел себя странно. Отказался от еды и только бегал из угла в угол, точно пытаясь поймать кого-то невидимого.
– Вера, просыпайся, собирайся и пойдем, – разбудил меня голос сестры.
– Лиза, мне очень страшно.
– Не трусь, ты же со мной, а семь лет биатлона не проходят даром! – сказала сестра, похлопав меня по плечу.
Я одобрительно качнула головой и принялась готовиться к нашему походу. Через полчаса мы брели к дому соседки. Лиза прихватила с собой чеснок и велела мне держать пальцы в форме