Тринадцатое дитя. Эрин А. Крейг
избушки Селесты Алари в чаще Гравьенского леса.
Годами я представляла, как начну новую жизнь где-нибудь далеко-далеко. Но теперь, когда новая жизнь начиналась, я вдруг осознала с пронзительной ясностью, как сильно привязана к нашему крохотному участку земли. Я еще не ушла, но уже тосковала по прежней жизни. По нашему домику посреди леса, по семье, где меня презирали и не замечали.
– Мое одеяло, – сказала я, ухватившись за это оправдание. Мне требовалось больше времени, чтобы подумать. Чтобы разобраться в своих сомнениях и тревогах. Перед глазами заплясали черные точки, и мне показалось, что меня сейчас вырвет. – Которое ты мне подарил. Я не… Я не хочу оставлять его здесь.
Он щелкнул пальцами, и я не успела и глазом моргнуть, как у него в руках оказалось мое потрепанное бархатное одеяло. Он оглядел изношенную ткань, обратив внимание на дыры, которые я пыталась заштопать, и пятна, которые не смогла отстирать. Было понятно, что одеяло совсем старое и что им пользовались постоянно. Оно истерлось и потускнело, а от былого священного блеска не осталось и следа.
Крестный провел пальцем по линии моих неуклюжих стежков. Его двухцветные глаза оставались непроницаемы.
– Что-то еще? – наконец спросил он.
Я чувствовала, что теряю контроль над происходящим. Моя прошлая жизнь ускользает, как песчинки, которые неумолимые волны уносят обратно в море.
– Можно мне… можно попрощаться? – Мое горло сжалось, его будто набили опилками, которые перекрыли доступ воздуха. Я не могла сделать вдох. Мои губы дрожали от напряжения.
– Прощайся, Хейзел, – разрешил он и кивнул в сторону моей матери.
– И с остальными! Папа и Реми ушли на охоту. Можно мне попрощаться и с ними тоже?
Крестный нахмурился, размышляя.
– Ты еще с ними увидишься, – наконец сказал он, придумав, как меня утешить.
– Увижусь?
Мне и в голову не приходило, что я с ними увижусь. Что захочу с ними увидеться. Но теперь… Когда крестный сказал, что мне можно будет вернуться, в моем сердце затеплился лучик надежды и мой уход из дома больше не казался чем-то пугающим и необратимым, как раньше.
Он опять улыбнулся, и солнечный свет блеснул на его зубах, отчего они стали казаться еще острее.
– Я не забираю тебя навсегда. – Он издал звук, похожий на смех. – В мои планы это не входит.
– Планы, – повторила я. – Мне никогда не рассказывали о твоих планах.
– С сегодняшнего дня все изменится, – пообещал крестный и галантно предложил мне локоть, будто он был придворным кавалером, а я знатной дамой в изысканном платье. – Ну что, пойдем?
Я кивнула, почувствовав себя чуть счастливее. Я ухожу, но вернусь.
– Скоро увидимся, мама, – сказала я и взяла крестного под локоть. Его черный плащ, словно сотканный из теней – а на самом деле из тончайшей шерсти, – был очень мягким. – Я… я тебя люблю.
Мама посмотрела на меня пустыми глазами и коротко кивнула, принимая мою любовь, но не проявляя ответной.
– Не стойте, мадам. Собирайте монеты, – обратился к ней мой крестный