Тысячи осеней. Том 1. Мэн Сиши
путешественники, будь то зажиточные торговцы или простолюдины, обычно избегали странствовать поодиночке и всегда искали себе попутчиков, дабы защититься от возможных нападений. Ведь изголодавшийся сброд, обнаружив, что их мольбы о подаянии бесполезны, нередко набрасывался на пришлых, стараясь отобрать поклажу силой. И если уж миловидная женщина или ребенок попадали им в руки, доведенные до отчаяния нищие могли не только надругаться над ними, но и, разорвав на куски, побросать в котел, чтобы сварить мясную похлебку.
В таких обстоятельствах Янь Уши и Шэнь Цяо заметно отличались от всех прочих хотя бы тем, что путешествовали только вдвоем. В то же время они ни капли не походили на обычных путников: один шел без всякой поклажи, с пустыми руками, второй, на вид болезненный и хилый, кое-как плелся, сильно напирая на бамбуковую трость, как будто только-только оправился после тяжелого недуга.
Всюду на обочинах сидели нищие скитальцы и бросали на прохожих умоляющие взгляды. Приставать к Янь Уши они не решались, ведь он казался суровым и опасным господином, а с таким, как известно, лучше не связываться. Однако за ним следовал Шэнь Цяо, на вид слабый и простодушный, и как раз у него настойчиво просили подаяние.
Среди попрошаек вдоль дороги особенно отличалась одна семья: муж и жена куда-то ковыляли, а за ними устало тащились трое-четверо детей – все донельзя исхудавшие, одна кожа да кости. Их личики ничего не выражали, и казалось, что они уже не люди, а ожившие мертвецы. Старшему мальчику было не больше шести-семи лет, младшей девочке – дватри года. У родителей не осталось сил нести ее на руках, и она, спотыкаясь и пошатываясь, покорно топала за матерью, ухватившись за ее подол.
По ее виду было ясно, что именно ею пожертвуют в первую очередь, когда голодающая семья задумает обменять своего ребенка на чужого, чтобы убить его и съесть. Однако может так статься, что родителям не хватит сил подыскать себе другую жертву, и тогда они бросят в котел собственную дочь, дабы сварить из нее мясную похлебку. В великую смуту, когда народу нечего есть и некуда бежать, кровные узы ничего не стоят. Каждый думает лишь о себе и стремится любой ценой выжить.
Завидев Шэнь Цяо, супруги тотчас рухнули на колени и принялись умолять дать им хоть что-нибудь съестное. На миг Шэнь Цяо задумался, помочь ли им, но скоро отогнал все сомнения и вынул из-за пазухи лепешку-цзяньбин, завернутую в промасленную бумагу, чтобы отдать ее самой младшей девочке. Вне себя от радости чета стала бить поклоны. Впрочем, благодарили они недолго – мужчина тут же вскочил на ноги и ринулся к дочери, чтобы забрать у нее цзяньбин. Заполучив его, мужчина откусил огромный кусок и принялся жевать. Заметив, с какой надеждой жена и дети ждут, когда глава семьи насытится, тот, поколебавшись, с явной неохотой отломил от цзяньбина кусочек и отдал супруге. Однако она не стала есть сама, а осторожно, будто ей дали редкое лакомство, разломила лепешку на несколько частей и раздала детям.
Цзяньбин был невелик, несчастная