Цвет весенней листвы. Зелень. Анна-Нина Коваленко

      – Авокадо.

      – Что? Авокадо! Ха-ха-ха! – засмеялись вокруг стола.

      – Зачем смеётесь? Мой отец хотел чтобы я стал юристом* (*el аbogado – исп.), вот и назвал Авокадо.

      – Но тут, дорогой Авокадо, речь идёт о …сятых в России, то есть, о Советском Союзе, когда презервативов было не достать.

      – А что было дальше? – вопрос к Лысенькому.

      – Потом я не подходил к телефону и не открывал дверь на её звонки – пару раз делала попытки личного визита. В издательстве меня для неё не было тоже, хе-хе.

      – Всё? Так и кончился этот хинный эпизод?

      – Ах, не совсем, короткое продолжение следовало. Наступила поздняя осень. Дёрнула меня нелёгкая в тот день отправиться в библиотеку. Мне нужна была одна справка. Вдруг, вижу, она! Спускается с лестницы навстречу, сжимая в руках томик чьей-то поэзии, скорей, несчастного Китса, на котором она была помешана. Поравнялись – я деланно обрадовался встрече, извинился за «долгое молчание», сославшись на отсутствие в городе, и чрезвычайную занятость, что было отчасти правдой, учитывая тогдашнее увлечение… ммм, Араксей. Аракся – греческая кухня: тсадзыки, мусаки, пастицио…* (*названия греческих блюд) Ах, пастицио! …Впрочем, о чём я? Ах, да, эта… Пришлось пригласить к себе на чай.

      Она: «Спасибо, не откажусь».

      Было заметно её… ну, эти выпирающие формы. Когда она сняла плащ, уж не осталось никаких сомнений. Держалась же на сей раз так, как будто ничего не случилось. Не выдержав, я спросил: «Мне кажется…» Она: «Да, я беременна». Я: «Но Боже мой, нужно что-то делать!» А она: «Не понимаю Вашего волнения». Я: «Ну как, ведь всё из-за меня, от меня!» Она: «Нет». «А от кого же?» «От мужа». О судьбе своей рукописи, которая, кстати, давно почила в мусорке, ни слова. Допила свой чай, оделась и ушла. На сей раз буквально навсегда, ибо больше от неё я ничего не слыхал.

      Кто-то:

      – А может быть, приврала насчёт мужа? Ну, из гордости…

      – Вряд ли. Когда она одевала плащ, я заметил кольцо у неё на руке, обручальное. Но всё равно, это было с её стороны как-то неожиданно, и ещё, да, цинично.

      – Вот это свинью Вам подложили, – покачал перебинтованной головой человек справа.

      Я его только что заметила. Возможно, это именно он, Человек с Перебинтованной Головой, и выражал сомнение в правдивости существования мужа.

      – Да, слушай, откуда такие циничные дэвочки, – поддержал разговор Заза. – У меня тоже были нехорошие истории. Вот, например, с одной. Она меня, слушай, так динамила!