Раскрутка. Андрей Константинов
вы, Зоенька!
– Здрасте.
– Павел Андреевич у себя?
– Полчаса как. Заходите, он спрашивал про вас.
Шмаков прошуршал к обитой кожей двери, на которой медью отливала табличка «Начальник департамента международного сотрудничества Тигунов П. А.» и, октавно спустившись до полушепота, поинтересовался:
– Как настроение?
В ответ Зоенька выразительно закатила глаза. Демонстрируя, что настроение у босса паскудное.
Юрий Платонович дважды кивнул (сперва понимающе, а затем – в знак благодарности за инсайд), вежливо поскреб кожаную обивку, нежно толкнул дверь и, набравши в легкие максимальное количество воздуха, нырнул внутрь.
Кабинет Павла Андреевича Тигунова более всего походил на миниатюрный музей – эдакая лавка былых древностей и нонешних вкусностей. Одних только спортивных самых немыслимых форм и размеров кубков здесь насчитывалось едва ли не с полсотни.
Бесконечные стеллажные полки зримо гнулись под грузом подарков от столь же бесконечных делегаций и частных визитеров. Цвет обоев почти не угадывался из-за густо развешанного по стенам декоративного и вполне себе рабочего оружия, равно как от рамочек с дипломами, благодарственными письмами, грамотами и фотографиями. Тематика последних, хоть и была художественно-однообразна, должный трепет и уважение внушала. Ибо фотографии числились по разряду: «Я – и еще один (два, три, группа) ВЕЛИКИЙ человек». Ну а так называемый обязательный джентльменский набор в кабинете был представлен тремя ростовыми портретами: премьер-министра – в кимоно, патриарха – в парадном облачении, но без скандально известных часов и Виталия Леонтьевича Мутко[6] – в «зенитовском» шарфике. К слову, сам Павел Андреевич таковой шарфик-близнец периодически повязывал. Хотя и втайне болел за ЦСКА, будучи миноритарным акционером этого футбольного клуба. Через подставное, разумеется, юрлицо.
– Мне доложили, что 21 числа тебя не было на коллегии! – не мешкая, врезал Тигунов. – В итоге Гаврила отдувался в одиночку и, как говорят, имел весьма бледный вид.
– Так я же в Питере был! С инспекционной комиссией ФИФА! – взялся оправдываться Шмаков. – Согласно графику мероприятий заявочного комитета мирового первенства.
– Да хрена ли там инспектировать? Бюджеты знай себе пилятся, но ни фига знай себе не строится. Они хоть чашу-то возвели? Или всё котлован роют?
– Возвели. Частично.
– Вот-вот. В 2006-м начали и до сих пор «частично». Стройка, бля, века! Да за это время и за эти деньги можно было БАМ построить!.. Ладно, давай докладай по текучке.
– Вот, Пал Андреич, – Шмаков вытянул из файлового кармашка распечатку и предъявил к начальственному обозрению, – здесь предлагаемый состав делегации на поездку в Брюссель. С Кружилиным и Понизовским согласовано.
«Пал Андреич» – крупный, породистый, спортивного (должность обязывает) телосложения, все еще интересный для своих пятидесяти пяти
На момент описываемых событий – министр спорта, туризма и молодёжной политики Российской Федерации.