.
пёстрые девичьи платья на фоне зелёной травы.
А когда беременели овцы, стадо спускали в деревню. Помню, как отдыхали, разленившись, псы. Вдруг ягнята смешивались со стадом. Поднимался страшный гвалт, мление, блеяние, пока каждый не находил свою матку, и снова воцарялась тишина. Работавшему в поле пахарю или сеятелю несли обед девушки, дети или младшие невестки, крепко привязав поклажу на спину ослу. А в поле уже ждали, когда в дали появится знакомый ослик. Под сенью дерева или под разведёнными в стороны «рукавами» телеги стелили скатерть, на которую выкладывали лаваш, а на нём появлялась и всякая снедь: плов, долма, ячменные лепешки, яичница, халва, мацони, сливки, сыр чечил. А если дело было на полях «Камень призрака», «Овраг Каш» или «Аверхан», возле звонких, кристальных ручьев, то непременно кто-то сказал бы: «Иди, малыш, набери и принеси свежей воды». Пили воду и ложились отдохнуть. «Ну, встали, уже закат! Солнце заходит». Шаг за шагом, и всё поле обработано.
С помощью учителя Хачатура в деревне учредили школу грамоты. Учитель Хачатур был сыном Воски – самой авторитетной женщины в деревне. Единственным работником по хозяйству у них был маленький Андраник. У них не было отца, почему он рано умер – не знаю. Было решено оправить вместе со мной учиться грамоте Торгома и Мадата. Этой осенью нас сдали учителю Хачатуру. Чтобы дойти до места учебы, нужно было перейти единственную общую дорогу перед храмом, сразу за домом Али Османа, справа от которого был дом тёти Воски, в центральной части села. Вскоре пошёл снег, и Торгом с Мадатом стали бегать по снегу и плакать – не хотели идти в школу. А я хотел, мне это было по сердцу. Из-за таких нерегулярных посещений их исключили, а я остался.
Нас, самых маленьких, было несколько человек. Мы садились по росту на скамеечки, которые приносили сами. В руках у каждого из нас был учебник с распятием; у каждого была каменная доска и каменная ручка. Писали, стирали и писали снова. Важнее всего была таблица с алфавитом. Это была прямоугольная, размером с небольшую книгу, обрамлённая или окантованная доска, на которой были изображены буквы алфавита: Айб, Бен, Гим… и т. д. Нужно было называть их с начала до конца и с конца до начала. В этом случае получалось изучение букв, а у учителя была другая цель – научить нас читать. Лучше этого – только настоящая школа. В наших книжках были стихи на религиозную тему, исторические сведения, картинки, распятие Иисуса Христа.
Учителя все уважали. В руках он держал «прут порядка». Чаще всего наказывали «стойкой аиста»: стоянием на одной ноге, и ударом по ладони:
– Почему не хочешь учиться, почему убегаешь, не идёшь в школу? Ты, глупый теленок, раскрой ладонь!
Он старался и заинтересовать, чтобы дети не убегали с уроков. Гнева его не помню. Он любил сесть рядом с печкой, сварить кофе и сделать перерыв.
В тот же год (или позже, не помню) к великой радости всей деревни наш дядя решил хвастаться