Новое назначение. Андрей Васильев
ни на грошовую зарплату, которую вдобавок постоянно задерживали, ни на то, что за власть их считали уже далеко не все, а потому случиться могло всякое, причем очень даже просто. Если раньше после убийства милиционера его коллеги могли весь город раком поставить, причем настолько быстро и жестко, что виновника происшествия свои же привозили и им сдавали, то теперь новость том, что кто-то там завалил «мусора», никого в криминальных кругах особо не трогала. Ну, если только какую-то особо крупную фигуру с доски очередной стрелок снимал, такую, на которую много чего подвязано. Да и то речь шла не о почтении к форме, а о возникших неудобствах для бизнеса и возможных финансово-репутационных проблемах.
Но они все равно служили. Почему, зачем, для чего – наверное, задай Олег своим коллегам такой вопрос, большинство и ответ бы на него сразу не дали. Просто – кому-то же надо? Почему не нам?
При этом почти каждый из них мог уйти и очень неплохо устроиться в жизни. Ту же Раису многие из ее бывших подопечных, крепко поднявшихся по жизни, к себе звали. С почтением, с уважением, не ради глумежа или издевки. Помнили о том, как когда-то эта совсем тогда еще молодая, но уже сильно суровая тетка их от первого срока спасала, хотя и могла на «малолетку» отправить, да чаем с дубовыми от времени пряниками в кабинете поила, зная, что они жрать хотят.
Да и Васька то и дело заманивали к себе разные бригады, кто «отбойщиком», кто просто на жалование. А он раз за разом отказывался, хотя и осознавал, что в один не самый лучший день вместо разговора за уважуху может прилететь пуля. Да, с «ларечников» свою мзду имел, «каталы», что «станки» в подземном переходе у Второй Дачной ставили, ему отстегивали, да и с Сенного золотозубые небритые кавказцы ему ящиками сезонные фрукты привозили. Но это – другое. Так он вбивал в их головы мысль о том, что власть, какой бы слабой она сейчас не казалась, все же никуда не делась. Просто время ее немного согнуло под себя. Так бывает. Впрочем, может, это он не тем, кого строил, в головы вбивал, а себя в этом убеждал. Кто знает?
А фрукты потом раздавал девчонкам из ОВД, особенно тем, у которых дома дети малые имелись. Ясно, что в Саратове тоже абрикосы и груши растут, даже тутовник найти можно, если рвануть под старый мост через Волгу, но, когда мамка персики размером с будильник с работы приносит – это же другое.
Олег все это очень нравилось, но некоторые моменты его все же здорово смущали. Например – водка. Ну вот не мог он ее пить. Не нравилась она ему. Ни вкус, ни запах, ни сам момент опьянения. Да что там, он на самом деле вообще любое спиртное не жаловал. То же самое – сигареты. Дома у него никто не курил и сам он этого делать не собирался.
А как тогда быть? Мужской коллектив суров, у него свои правила и принципы. Не пьешь? Или больной, или сволочь, третьего не дано. Ну, а когда про это все узнает вторая, прекрасная половина ОВД, то вообще пиши пропало. Засмеют, затуркают, и он, красный от смущения, отсюда сбежит.
Но куда? На «Крытый» рынок, к дядьке, кожаными куртками