.
обдув, подогрев лобового, настраиваю все так, чтобы каждому из присутствующих в машине было максимально комфортно.
Бросаю взгляд на девчонок, затем перевожу внимание на Аню. Дрожит. Не согрелась.
– Не смотри не меня, – шипит зло. – За дорогой следи! – делает взмах рукой вперед.
Пытается казаться борзой и строгой, а саму аж всю трясет.
Промокла вся…
Нет, так дело не пойдет.
– Ага, как же, – ухмыляюсь. Качаю головой. Принимаю решение.
Если до квартиры Ласточкиной нам не добраться, то мой дом совсем близко, и до него мы как раз сможем без труда проехать дворами.
Резко разворачиваю машину, заезжаю во двор и, ловко маневрируя между припаркованными тачками, выезжаю на соседнюю улицу. Чуть дальше будет тупик, на главную дорогу не выбраться, и поэтому здесь еще хоть как-то можно проехать.
Одним глазом следя за дорогой, вторым кошусь в свой смартфон. Интуитивно снимаю блокировку с экрана, захожу в приложение и запускаю нагрев сауны. Пусть Анечка вопит и возмущается, мне совершенно плевать, но как только мы приедем ко мне, она прямиком туда отправится.
– Куравлев, ты куда нас везешь? – стуча зубами, спрашивает Ласточкина.
Она изо всех сил старается выглядеть серьезной и строгой, но мне напоминает промокшего насквозь воробья. Так и хочется поскорее высушить ее, согреть и распушить.
Жму на газ чуть сильнее.
– Куравлев! – шипит.
– Помолчи, – прошу, с трудом сдерживаясь.
Сегодняшний день выжал из меня все соки, и я так хотел провести в тишине вечер, подумать. Ведь новость, что сообщила сестра, выбивает почву из-под ног.
А судя по тому, что я успел увидеть, Лизка оказалась права. Аня солгала про аборт, родила и мне ничего не сказала.
– Ты везешь не туда, – говорит, с трудом двигая языком. Слушаю ее голос и понимаю, что просто обязан поторопиться.
Игнорируя дорожные знаки, ограничение скорости и все, что находится за пределами своего авто, мчу вперед. При первой же возможности, на подъезде к дому нажимаю на кнопку и открываю ворота.
Заезжаю в гараж, глушу двигатель и только после этого выхожу из авто. Открываю переднюю пассажирскую дверь и тут же принимаюсь снимать с Ласточкиной мокрые шмотки.
– Куравлев! Ты совсем охренел?! – бьет меня по рукам.
– Иди нафиг, – рычу на нее и продолжаю свое дело.
Девчонки мирно сопят на заднем сидении. Они пристегнуты, в гараже довольно тепло, и пока я разбираюсь с их матерью, с ними ничего не случится.
– Сам иди! – шипит. Голос охрип.
Фигово…
– Ты сама зайдешь в дом или мне тебя отнести? – впиваюсь в бывшую разгневанным взглядом.
Вот как можно быть такой безалаберной, а? Почему нужно было, не убедившись, выскакивать на дорогу, забирать свой телефон? Неужели кусок металла и пластика стоит дороже жизни?
Чувствую, как начинаю еще сильнее закипать. Стоит только представить, что я мог не заметить Ласточкину, так в груди просыпается давно уснувший вулкан.
Раздражаюсь.
– Сама, –