Мама для Совенка. Часть 3. Екатерина Боброва
на всякий случай.
Девушка моргнула. От нее шла такая волна жара, что Харт вспотел. Рванул ворот рубашки, потом не выдержал, скинул плащ, перебросил его на руки помощнику.
Софрана задышала чаще. Облизнула потрескавшиеся губы.
«И как только смогла поглотить пламя?» – давно крутилась в голове мысль, но ответа на нее у Харта не было. Потом, когда все закончится, он найдет ответ. А пока… будем действовать по старинке.
– Вы меня любите, – склонился, ища крохи разумности в огненных глазах.
Не нашел. Н-да… если не сработает, придется действовать жестко. Выпускать такое в город нельзя. Завел руку за спину девушки, второй прошелся по волосам – те искрили и на ощупь были горячими. Вдох. Выдох. И он прижался к губам, одновременно фиксируя тело.
Губы были сухими и обжигающими, первый же вдох напомнил летнюю жару, раскалившееся за день скальное плато, дрожащий над ним маревом воздух и аромат сухой травы. Огонь потек к Харту широким потоком, он пил эту лаву, чувствуя, как вскипает всемогуществом кровь, как сила наполняет каждую клеточку тела, а мир расцветает яркими красками, прорастая внутри. Харт мог с легкостью определить, что старый лорд сломал себе три ребра и шейку бедра, но вполне еще в силах ругать нынешнюю власть. Что помощник проявил вольность и к ним почти добрался дежурный отряд боевых магов. Что подземные воды подточили землю и скоро часть улицы просядет в провале.
«Лучше подумай о том, что ты сейчас делаешь и каковы будут последствия», – посоветовал здравый смысл, и Третий заставил себя вынырнуть из объятий мира.
Был ли Харт нежен? Нет. Поцелуй напоминал атаку, взятие на абордаж вражеское судно. Губы с силой сминали нежные губы – мелькнула мысль: а целовали ли ее до него? – пальцы до синяков сжимали талию, не давая вырваться.
Худенькое тело под железной хваткой возмущенно пискнуло. Ладошки негодующе уперлись в грудь, прожигая ткань рубашки, но Харт не отпустил. Его резерв еще справлялся, хотя и появились первые признаки опьянения. К ним Третий отнес мелькнувшую мысль: а не продолжить ли в спальне? Уж больно сладким сделался поцелуй, а тело отреагировало так, как и должно было – желанием.
– Ваше высочество, – заволновался помощник.
Харт и сам чувствовал, что должен отпустить, но почему-то не мог. Он извинится. Обязательно. Потом. Сделает дорогой подарок. Может, пригласит на прогулку. А пока – нежные губы, цветочный запах духов, бешеный стук ее сердца, обжигающая боль от ладоней на груди и безумное, захлестывающее разум желание.
Еще немного – и его вырубят безмолвные. Сами. Без приказа.
Харт собрал волю в кулак. Отстранился. С сожалением констатировал, что поцелуй не прошел даром: вид опухших, истерзанных губ кольнул укором совести. Зато глаза девушки посветлели и больше не пугали беснующимся в них пламенем.
– Вы! – выдохнула со злостью Софрана.
И дальше Третьего впечатало в тот самый забор, за которым старательно, давя на жалость, ныл лорд. И тут же девушка закатила глаза, плавно