Интервью. А К
заключил он, отвернувшись, чтобы у меня не оставалось сомнений в том, что он не смотрел, – мы собирались за город, если помнишь. Как ты планировала прыгать по развалинам в таком наряде?
– У меня спортивные штаны с собой,– уточнила я, показывая на рюкзак,– просто не успела переодеться после универа. Надеюсь, позволишь сделать это у тебя?
– Проходи, – кивнул он, показывая рукой направление в комнату. И сам зашел следом по- хозяйски плюхнувшись на диван и складывая руки на груди добавил, – переодевайся.
– Но… – неуверенно протянула я.
Ну конечно, он догадался, что я имела ввиду, однако явно не собирался облегчать мне задачу.
– Приступай, я жду.
В большой комнате при совершенно безжалостном солнечном свете и под его равнодушным изучающим взглядом, идея провоцировать его уже не казалась такой хорошей. Я ощущала себя неловко. По всему телу поползли неприятные мурашки.
– Может, ты выйдешь?
– Не выйду.
– Тогда, я переоденусь в ванной? – я сделала поспешный шаг назад и остановилась, как будто ноги приросли к полу, послушавшись его приказа:
– Снимай. юбку. И иди ко мне.
– Послушай… я… не совсем понимаю.
– Что именно?
– Ну… Ты. Я… Я.. не могу вот так раздеться. И зачем? Это всё неправильно.
– Не правильно. Я четко всё объяснил тебе по поводу таких юбок в прошлый раз. Причины и последствия. Так что думаю ты прекрасно понимаешь, что сейчас последует, – он протянул руку к подлокотнику дивана и взял лежащий там ремень,– если ты думаешь, что я пошутил, то пришло время осознать уже свою ошибку и смириться с неизбежным. И лучше для тебя сделать то, что я говорю спокойно и добровольно, иначе твоё наказание будет куда более… унизительным.
От последнего слова я стремительно покраснела, и почувствовала предательскую пульсацию внизу живота. Унизительно. Снять юбку, подойти к нему, смирненько лечь поперёк его колен и позволить… позволить ему выпороть меня.
Или рвануться к выходу, быть пойманой, зафиксированной и выпоротой насильно? Что более унизительно?
От обеих картин тянуло внизу живота, но при этом бессилие и стыд никуда не делись. На глаза наворачивались слёзы, а губы задрожали.
– Может, я просто извинюсь? И больше правда не буду так одеваться. Это был последний раз, правда… честно… пожа… пожалуйста.
– Ин, ты уже большая девочка и знаешь, что в этот раз не отвертишься, – его взгляд перестал быть равнодушным и выражал какое-то мрачное удовлетворение пополам с … предвкушением?
“Ему нравятся эти игры! Это никакое не наказание! Он просто развлекается под благовидным предлогом” – дошло до меня и слёзы всё-таки преодолели барьер век и потекли по щекам.
– П.. пожалуйста… – безнадёжно прошептала я
– Ещё рано плакать, я ничего пока не сделал. – выдал он бархатным шепотом, поглаживая ремень, – И я постараюсь сделать это достаточно ласково, если ты не будешь упрямиться.
Я подошла к нему почти вплотную,