Сестра Морфея. Владимир Козлов
по тысячи рублей. Недовольно зашевелил губами и засунул деньги назад в конверт. Посмотрел на Шутову. Людмила Ивановна сидела и умоляюще смотрела в глаза тренера, будь – то прося не устраивать сейчас грозы. Но Лазарев был изрядно перенасыщен долгими обещаниями Хаджи и в этот миг его уже никто не мог остановить. Он ещё перед дверью кабинета спрятал свою приятную улыбку, и немая мольба Людмилы Ивановны никакого действия на него не произвела. Он окинул грозным взглядом директора:
– Саня, ты, когда мне нормально платить будешь? – небрежно опустил он конверт в карман трико.
Хаджа, изобразив лисью мордочку, сделал утвердительный жест рукой.
– Всё со следующего месяца это уж точно конверт будет у тебя значительно толще. С приходом новой сотрудницы, – кивнул он рядом на сидящую Людмилу Ивановну, – наши дела пойдут в гору.
– Фу, как уже надоело слышать от тебя подобные обещания, – рявкнул на весь кабинет Лазарев, – дела, которые ты подразумеваешь под деньгами, пойдут у тебя и твоих родственников, а я не намерен горб свой гнуть ни на тебя и на твою семью. Насточертело всё! Брошу пахать на тебя, перейду в клиентуру. Я согласен платить со своей пенсии 750 рублей, и буду играть в своё удовольствие. Или заеду тебе в рог, чтобы ты понял, что не в КГБ работаешь, и живёшь в другой стране.
– Володя не горячись, мы же с тобой интеллигентные люди! Считай, что с завтрашнего дня у тебя недокорма не будет, и надои твои увеличатся, – попытался Хаджа перевести серьёзный разговор в шутку. Но Владимиру Сергеевичу было не до шуток.
– Я тебя сейчас такие надои покажу, – разбушевался Лазарев, – что ты уедешь прямо сейчас на свой Байкал, с нерпами обниматься. Ты гнида добра совсем не помнишь. По два месяца в запой уходишь, твоя дочка Фима придёт чайку попьёт с бутербродами и как фантом пропадает. А я пашу! Понимаешь пашу! – акцентировано ударил он кулаком по столу. Отчего Хаджа втянул в себя свои узкие плечи и стал похож на ребёнка, который в детстве не знал вкуса каши. – И ты из семейства двурылых об этом хорошо знаешь, – продолжал лютовать тренер, – ну ничего. Ты уже завтра поймёшь, кого потерял! С завтрашнего дня, уйду я, а послезавтра за мной уйдут дети, – а это 60 человек. Теперь подсчитай, сколько бабок ты потеряешь. Я тебе ежемесячно сдаю по сорок пять тысяч, а ты мне зарплату по две штуки платишь. Хватит! – ударил он для убедительности ещё раз кулаком по столу. И уже спокойно взял со стола все конверты и потряс ими перед лицом Хаджи. – А это я у тебя забираю и разделю их по справедливости, – каждому по труду. И попробуй только гавкни у меня интеллигент вшивый, я тебя враз усмирю, – поднёс он к носу Хаджи крепко сжатый кулак. Затем перевёл взгляд на новую сотрудницу, которая в этот момент потеряла дар речи: – А вас Людмила Ивановна с журналами и табелем прошу зайти в тренерскую комнату? – сказал Лазарев.
Он вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Директор сидел в кресле,