Тайм-аут. Юлия Кот
ни слова.
– Проходи! – Никита распахнул дверь, пропуская ее вперед.
Внутри дом потрясал воображение, не меньше, чем снаружи – высокие потолки, светлые стены, дорогая мебель, напольные вазы с сухими цветами, картины в позолоченных рамах, великолепные люстры…
Они с Никитой вошли в столовую. Родители Никиты, Ангелина Алексеевна и Михаил Дмитриевич, уже сидели за столом. Никита был почти точной копией отца, только моложе на тридцать лет: те же светлые волосы, серые глаза, прямой нос, квадратный подбородок и сжатые в узкую линию губы. Никита так же сжимал их, когда ему что-нибудь не нравилось. Михаил Дмитриевич был в светло-голубой рубашке и сером костюме, а Ангелина Алексеевна – в роскошном изумрудно-зеленом платье, обтягивавшем ее стройную фигуру. Золотые браслеты и колье дополняли ее наряд. Рыжие волосы рассыпались по ее плечам, она поправила их, и Василиса заметила кроваво-алый лак на ногтях.
Ее мать наряжалась только по праздникам…
– Василиса, здравствуй! – приветливо улыбнулась Ангелина Алексеевна.
– Здравствуйте, – ответила Василиса, глядя на нее как кролик на удава.
Она впервые чувствовала себя так скованно. Конечно, родителей Никиты она видела и раньше: на тренировках или возле дома, однако родители Василисы и Никиты при редких встречах лишь сдержанно приветствовали друг друга. Теперь же предстояло поддерживать беседу. «И зачем только я согласилась», – корила себя Василиса.
Как ни странно, в этом прекрасном доме пахло чесноком и чем-то подгоревшим. От этот запаха Василису начло мутить.
– Садитесь, пожалуйста, – Ангелина Алексеевна сделала приглашающий жест.
Массивный стол из темного дерева и стулья с резными спинками и гобеленовой обивкой было не отличить от тех, что украшают залы Мраморного дворца в Санкт-Петербурге.
Василиса уселась, с ужасом думая, что вряд ли ей удастся проглотить хоть крошку. Никита, сидевший справа от нее, деловито накладывал себе на тарелку рис в соусе с осьминогами, креветками и мидиями (Василиса удивилась, увидев у него в тарелке ракушки). Ангелина Алексеевна изображала гостеприимство, постоянно спрашивала у Василисы, не хочет ли та еще салата и не подлить ли ей сока в стакан. Михаил Дмитриевич молчал и сосредоточенно жевал, глядя в тарелку, а когда поднимал голову, то окидывал Василису таким угрюмым взглядом, что ей хотелось съежиться. Не так она себе представляла эту встречу.
Когда с ризотто было покончено, наступило молчание, нарушаемое лишь тиканьем больших, размером с фитбол[6] часов. Ангелина Алексеевна вышла, чтобы подать чай. Василиса удивилась, неужели эта изящная женщина сама занимается домашними хлопотами? Представить, как она чистит картошку холеными руками или орудует шваброй, было решительно невозможно. Весь вечер женщина казалась напряженной, как будто боялась сделать неверное движение или сказать лишнее слово.
Скомкав салфетку и бросив ее рядом с тарелкой, Михаил Дмитриевич откинулся на спинку стула. Сложив руки
6
Фитбол – упругий мяч для занятий аэробикой, от 45 до 95 см в диаметре.