Инай и Утёс Шести Племён. Денис Валерьевич Ружников
дыхание, ваше существование и возвращаю её творцу. Вы наполняете меня тьмой, и я не откажусь от неё. Зачем? Вы сами дали мне эту власть, сами положили свою жизнь в мои потоки.
– Вы думаете, что я враг? Нет. Я лишь инструмент. Истина в том, что вы сами кормите тьму, отвернувшись от света. И пока вы будете бояться, завидовать, ненавидеть, моя задача будет исполнена.
Слова обрушились на Иная, как волны ледяного ветра, от которых невозможно уклониться. Каждый удар открывал что-то новое, что-то, о чём он и не смел думать. Он всегда видел в Вихре врага, яростного, ненасытного, но теперь, в этой буре ярости и боли, проглянуло нечто другое. Это была не только ненависть, но и страдание. Не только гнев, но и горькая, выжженная пустота. Вихрь не был просто врагом, коварным и жестоким. В его завывании слышалась древняя боль. Боль существа, сотворённого не по своей воле, не знавшего ничего, кроме страха и злобы, на которых он рос. Он не был хозяином своей силы, он был её пленником, вечно голодным, вечно жаждущим. Инай ощутил это физически, как холод, проникший в его сердце. Вихрь был жертвой. Не чужой, не далёкой. Жертвой людей, их слабостей, их ненависти, их зависти. Инай вдруг понял, что перед ним не просто враг, которого нужно победить, а нечто куда более сложное – то, что нужно было понять, чтобы попытаться спасти и его, и себя.
– Я понимаю, – тихо ответил Инай. Его голос звучал спокойно, но внутри него разгорался огонь. – Ты боишься. Ты боишься, что если люди изменятся, то ты исчезнешь…
– Я не боюсь! – закричал Вихрь, и с этим криком ветер ударил по скалам, подняв столбы пыли. Удар был настолько мощным, что камни у края скалы задрожали, а затем с глухим треском начали осыпаться. Их падение сопровождалось грохотом, который эхом отразился от стен ущелья, словно сама земля отзывалась на гнев Вихря. Осколки скал разлетелись в стороны, как испуганные птицы, а пыль поднималась густыми облаками. Инай прикрыл глаза рукой, чувствуя, как мелкие камешки ударяют по его щеке. Он отступил на шаг, но земля под ним всё ещё была крепкой, словно утёс поддерживал его своим незримым присутствием. Казалось, что сам Вихрь в своей злобе пытается разрушить не только его, но и всё вокруг. Сквозь вой ветра и гром обрушивающихся камней голос Вихря снова прорезал пространство:
– Ты думаешь, что сможешь устоять? Ты всего лишь человек! Да, ты способен меня слышать, – голос Вихря звучал с насмешкой, – но ты ничто по сравнению со мной! А тем более с Ксефаксом. Твой жалкий умишко просто не способен вместить его величие!
Инай поднял голову, его лицо было покрыто пылью, на лбу была царапина от отлетевшего куска скалы, но взгляд юноши оставался твёрдым. Он почувствовал, как внутри него рождается ответ – не от разума, а от самого сердца:
– Может быть, я всего лишь человек, – сказал он, его голос звучал удивительно ровно, перекрывая хаос вокруг. – Но я не хочу твоего уничтожения, ты не заставишь себя ненавидеть и бояться. Я не дам тебе сейчас пищи. Но я хочу помочь тебе.
– Нет! Ты врёшь! Врёшь и боишься, вы люди только на это и способны! Я уничтожу тебя, чтобы ты не смог забрать мою пищу!
Но