Инай и Утёс Шести Племён. Денис Валерьевич Ружников
как когти охотника, готового к броску.
– Чего тебе, смертный? – их разные голоса слились в одно многоголосое эхо, звучащее невпопад, заполняя всё вокруг. Казалось, что сама река говорила через них.
Инай встал прямо, чувствуя, как под их взглядами его тело становится тяжёлым.
– Я ищу вашего благословения, – сказал он, не дрогнув.
Черы рассмеялись. Лёгкие круги пробежались по поверхности воды, отражая мерцающий свет. Вода зашевелилась, будто тоже смеялась, разделяя их веселье. Этот звук был неправильным, слишком острым для человеческого уха, в нём не было радости. Он скорее напоминал хруст стекла или шепот и гул тысяч голосов, сливающихся в единое странное и даже страшное сочетание. Инай почувствовал, как этот смех обвивает его, проникая под кожу. Он не был громким, но ощущался физически, как лёгкая дрожь, пробегающая по земле. Это был смех существа, чья древность вытеснила искреннюю радость, а сила сделала истинное веселье ненужным.
– Благословения не даются просто так, – сказала одна из них, подплыв ближе. Вода перетекала по её одежде вверх и вниз, словно живая. – Что ты можешь предложить нам, смертный?
Инай сжал кулаки, понимая, что от него ждут не подношений, а действия.
– Что вы хотите? – его голос был ровным, но внутри он чувствовал, как что-то дрожит.
Черы обменялись взглядами, и их глаза блеснули, словно солнечный блик на воде. Одна из них, чей голос звучал мягче, но сохранял холодную властность, протянула руку, указывая вперёд.– Там, – сказала она, её тонкий длинный палец указывал на сухое русло, где когда-то было озеро. – Наполни его. Дай воде жизнь. Сделай это – и мы тебя услышим!
Инай посмотрел на пересохшее русло. Трещины на жёлтой земле напоминали раны, оставленные беспощадной жарой. Шагнув ближе, он услышал, как глина хрустнула под сапогами. Задание казалось невозможным, но отступать было некуда. Медленно опустившись на колени, Инай закрыл глаза.
– Лавина, – прошептал он. – Я знаю, что ты слышишь меня. Помогите мне. Оживи это место.
Его голос был слабым, но земля, казалось, услышала его. Тепло начало подниматься от его ступней, проникая в колени, распространяясь по всему телу. Это было чувство не жара, но силы, как если бы сама земля отвечала на его зов. Шёпот – мягкий, но властный – проникал в самое нутро, словно он был частью древнего ритма, пробуждённого его волей. Это не был голос, но каждый его отзвук отзывался в теле, словно вторил биению земли. Внезапно почва под ним дрогнула, лёгкая дрожь разлилась по трещинам пересохшего русла, будто сама земля вздохнула после долгого сна. Из-под камней вырвалась тонкая струйка воды, прозрачная и живая, как первые капли весеннего дождя. Её серебристый блеск отражал небо, перемешанное с облаками, а тихий шелест перекликался с движением подземных сил. Через мгновение струйка окрепла, превратилась в поток, который с гулом начал заполнять иссохшее русло. Глина, долгое время застывшая в ожидании, жадно впитывала воду,