Соловей и роза. Афанасий Фет

      Томительно-призывно и напрасно

      Твой чистый луч передо мной горел;

      Немой восторг будил он самовластно,

      Но сумрака кругом не одолел.

      Пускай клянут, волнуяся и споря,

      Пусть говорят: то бред души больной;

      Но я иду по шаткой пене моря

      Отважною, нетонущей ногой.

      Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;

      Он мой – и с ним двойное бытиё

      Вручила ты, и я – я торжествую

      Хотя на миг бессмертие твое.

      Ты отстрадала, я еще страдаю,

      Сомнением мне суждено дышать,

      И трепещу, и сердцем избегаю

      Искать того, чего нельзя понять.

      А был рассвет! Я помню, вспоминаю

      Язык любви, цветов, ночных лучей. —

      Как не цвести всевидящему маю

      При отблеске родном таких очей!

      Очей тех нет – и мне не страшны гробы,

      Завидно мне безмолвие твое,

      И, не судя ни тупости, ни злобы,

      Скорей, скорей в твое небытие!

      Тебя не знаю я. Болезненные крики

      На рубеже твоем рождала грудь моя,

      И были для меня мучительны и дики

      Условья первые земного бытия.

      Сквозь слез младенческих обманчивой

      улыбкой

      Надежда озарить сумела мне чело,

      И вот всю жизнь с тех пор ошибка

      за ошибкой,

      Я всё ищу добра – и нахожу лишь зло.

      И дни сменяются утратой и заботой

      (Не всё ль равно: один иль много этих дней!),

      Хочу тебя забыть над тяжкою работой,

      Но миг – и ты в глазах с бездонностью

      своей.

      Что ж ты? Зачем? – Молчат и чувства

      и познанье.

      Чей глаз хоть заглянул на роковое дно?

      Ты – это ведь я сам. Ты только отрицанье

      Всего, что чувствовать, что мне узнать дано.

      Что ж я узнал? Пора узнать, что в мирозданьи,

      Куда ни обратись, – вопрос, а не ответ;

      А я дышу, живу и понял, что в незнаньи

      Одно прискорбное, но страшного в нем нет.

      А между тем, когда б в смятении великом

      Срываясь, силой я хоть детской обладал,

      Я встретил бы твой край тем самым

      резким криком,

      С каким я некогда твой берег покидал.

      Два мира властвуют от века,

      Два равноправных бытия:

      Один объемлет человека,

      Другой – душа и мысль моя.

      И как в росинке чуть заметной

      Весь солнца лик ты узнаешь,

      Так слитно в глубине заветной

      Всё мирозданье ты найдешь.

      Не лжива юная отвага:

      Согнись над роковым трудом —

      И мир свои раскроет блага;

      Но быть не мысли божеством.

      И даже в час отдохновенья,

      Подъемля