Дело о Медвежьем посохе. Георгий Персиков
за разом.
Отоми равнодушно кивал. Он с детских лет умел держать язык за зубами – в переулках Осаки без такого навыка выжить было нереально.
– Очень важно провести подробную рекогносцировку всей центральной и северной части Карафуто, или как его называют русские – Сахалина. У нас до сих пор нет этих данных, а время поджимает! – наседал седой пехотный генерал.
– С тобой будут два моих человека. В случае окружения русскими сначала зарежешь их, а потом сделаешь сэппуку! – вкрадчиво говорил разведчик, буравя Отоми жесткими глазами.
Якудза Мурасэ, и без того приговоренный к смертной казни, лишь вяло улыбался и повторял «хай». Кто бы мог подумать, что расправа с провинциальным взяточником-мытарем возымеет такой резонанс в Токио! Като Икемото, глава клана, с сокрушением повторял: «Отдавая тебя, Отоми, я отрезаю себе правую руку! Но мы должны пожертвовать кем-то из наших, или же нас всех до единого перебьют!» Семья Икемото давно заменила Отоми свою собственную, и дело было даже не в чести якудза, кто-то должен был пролить свою кровь за клан, и ни у кого не было более веской причины, чем у него.
Адмирал подытожил:
– Мурасэ, вы человек опытный. Понимаете, что русские нам врагами стали не так давно. Есть на Карафуто народ, который воюет с сынами Ямато уже много веков. Они думают, что нашли себе сильного покровителя, – надо лишить их этой иллюзии. А заодно преподать урок тем айну, которые только ждут случая, чтобы поднять на Хоккайдо бунт. Действуйте по обстановке, но всегда оставайтесь беспощадным. И по возвращении вы из обычного грязного бандита станете офицером и дворянином – так заслужите же эту честь!
Глаза адмирала блеснули желтым тигриным пламенем, и Отоми понял – не в разведке кроется потаенная, основная цель миссии, совсем не в разведке.
Шхуна, на которой отряд Мурасэ отправился в путь, долго поднималась вдоль принадлежащей японцам Курильской гряды. Достигнув Онекотана в Северной группе островов, корабль взял курс на запад и пошел через неспокойное Охотское море. Стихия была немилосердна к диверсантам. Шторма один за другим терзали утлую парусную посудину, а одного из людей начальника разведки смыло за борт, когда он маялся от приступа морской болезни. В итоге многострадальная шхуна причалила к мысу Терпения. Отоми орал, плевался, порывался перестрелять и изрубить в морскую капусту всю команду – более неудобного и уязвимого места для высадки придумать было сложно. Однако капитан оставался непреклонен – у него нет возможности возвращаться в открытое море, чтобы потом пристать севернее. Шхуна того и гляди пойдет ко дну, а лихие тайфуны могут унести их, как щепку, и вовсе к Колыме. А каботажное плавание вдоль берега таило в себе реальную опасность напороться на русский пограничный сторожевик. Кроме того, до морского волка дошли некоторые сведения об истинном статусе сурового господина Мурасэ. Возможно, в Осаке моряк и не стал бы переходить дорогу якудза, но на берегу враждебного острова сила была не на стороне бандита. Пришлось Отоми усмирить свой гнев и отправиться в долгий изнурительный путь с оконечности протяженной