Последний несчастный. Евгения Лопес
все его симпатии совершенно случайно оказались на стороне тех писателей и художников, которые нравились и миссис Уилтон; отца – глубокими знаниями в сферах истории, политики и даже законодательства…
Никогда еще перед глазами Честера не разворачивалось столь блестящего выступления. Слегка ошарашенно, но с неподдельным удовольствием он наблюдал за этим спектаклем – скорее, бенефисом с элементами феерии…
Напоследок, при прощании, Реджи передал от своей бабушки ответное приглашение на ужин – для всего семейства Уилтон. Оно было с восторгом принято. А оставшееся до сна время, все утро и последующие несколько дней миссис Уилтон без устали самозабвенно повторяла:
– Вот что значит настоящий аристократ! Действительно – настоящий! Вот именно о таком друге для тебя, Честер, я всегда и мечтала!
«Результат спектакля превзошел все ожидания», – мысленно усмехался он…
В ближайшую пятницу они втроем отправились к соседям. Леди Патрисия на этот раз расстаралась не на шутку: наняла повара и официанта, надела вечернее платье и даже извлекла откуда-то с чердака огромный позолоченный подсвечник.
– Нравится? – шепотом спросил Реджи у Честера, кивнув на нелепое трехэтажное сооружение посреди стола. – Сам начищал…
– Спасибо, – растроганно поблагодарил Честер.
Миссис Уилтон была на седьмом небе от счастья. Ее вечер проходил в компании подлинной элиты человечества, в самой органичной для нее обстановке торжественности, церемонности и величия. Глаза ее сияли от удовольствия.
А графиня после очередной перемены блюд завела разговор о кино. И с самой что ни на есть любезнейшей улыбкой поделилась впечатлениями:
– Я недавно посмотрела замечательный сериал о взаимодействии людей и технологий – «Мутное зеркало». И в одной из серий, представьте себе, был сюжет о матери, установившей дочери в детстве в мозг чип с целью наблюдения за ней – по сути, усовершенствованный вариант «родительского контроля». Так знаете, чем закончился фильм? Дочь-подросток, вконец замученная слежкой, убила мать…
Честер мгновенно опустил голову – успев, однако, заметить, что миссис Уилтон слегка побледнела. А леди Патрисия, как ни в чем не бывало, говорила уже о другом – о тенденциях в кинематографе в целом. Но и мистер Уилтон-старший вдруг помрачнел и задумался…
Вернувшись домой, отец сразу обратился к матери:
– Эвелин, нам надо поговорить.
– Хорошо, Питер, – она тяжело вздохнула и распорядилась: – Честер, иди к себе.
Честер послушно поднялся к себе и долго просидел без движения, глубоко дыша и пытаясь унять колотившееся сердце. Его умершая было надежда волшебным образом воскресла, ожила и вполне ощутимо крепла…
И как оказалось, не зря. Весь следующий день мать была настолько отрешенной и задумчивой, что совсем не замечала сына. Даже падение куска омлета за завтраком вследствие неуклюжего движения осталось почти незамеченным – если не считать быстрого укоризненного взгляда. Наконец, вечером Честера пригласили в кабинет отца.
– Итак,