Стихотворения. Виктор Гюго
короли, над многими странами
Их высился престол,
А тут, над мертвыми носясь их головами,
Так произнес орел:
«Давно ль при вас, цари, весь мир дрожал
от страха?
Вы спорили в боях
За лоскуток земли – за горсть земного праха,
И вот вы сами – прах.
Вчера блистали вы в венках своих лавровых,
Властители властей, –
А завтра явится ряд камней известковых
Из царственных костей.
Скажите: для чего дух алчный вас за грани
Владений ваших вел?
Здесь, у одной реки, живем же мы без брани –
Он – лев, и я – орел.
И из одной реки мы пьем спокойно воду,
Он взял себе леса,
Пески, пещеры; я взял воздух и свободу,
Простор и небеса».
Теперь (после смерти дочери)
Теперь, когда Париж, и эти мостовые,
И эти мраморы и бронзы – далеко,
Когда мне тень дают деревья вековые
И мне лазурь небес оглядывать легко, –
Теперь, когда от злой душевной непогоды
Успел я отдохнуть,
И после бури той святая тишь природы
В мою ложится грудь, –
Теперь, когда могу, близ вод кругом разлитых,
Я мыслью вознестись и видеть с высоты
Глубоких истин ряд, в душе моей сокрытых,
И видеть под травой сокрытые цветы, –
Теперь, создатель мой, с сей затишью святою
Пришла мне череда
Сознать, что дочь моя под этою плитою
Уснула навсегда.
И вновь, глубокого исполнен умиленья,
На горы, на леса и воды я гляжу,
И, видя, как я мал в безмерности творенья,
Вновь чувствую себя и в разум прихожу.
Вновь на тебя, творец, смотрю я правоверцем,
И вновь согрет мольбой,
Иду к тебе с моим окровавленным сердцем,
Растерзанным тобой.
И вновь душа моя к тебе, мой бог, взывает:
Ты свят, ты терпелив и в благости велик!
Ты знаешь, что творишь, а смертный – что он знает?
Он – ветра прихотью колеблемый тростник!
Гроб закрывается, но щель есть в этой крыше –
То дверь к тебе, творец!
И то, что здесь внизу концом считают, – выше
Начало, не конец.
Коленопреклонен, я сознаю, о боже,
Что ты