Кризис налогового государства. Социология империализмов. Йозеф Алоиз Шумпетер
социальной институцией и центром существования для людей, которые управляют государственной машиной и интересы которых сосредоточены на ней, признанное, наконец, индивидами, которым оно противостоит, пригодным для множества вещей, оно развивается дальше и вскоре превращается в нечто, сущность чего понимается уже не только с фискальной точки зрения и для чего финансы становятся служебным средством. Если финансы создали и сформировали современное государство, то теперь оно, в свою очередь, формирует и развивает их – проникая глубоко в плоть частных хозяйств.
Но решающим для реалистического понимания феномена государства – наряду с его характером как машины для достижения тех или иных относительно локальных целей, машины, которой противостоит вся целостность национальной культурной жизни со всеми ее основными движущими силами, – является признание значения той группы людей, в которой оно социально реализуется, и тех факторов, которые обеспечивают господство над ним[19].
Это объясняет реальную силу государства и то, каким образом она используется и развивается. Поначалу монарх, из рук которого современная континентальная демократия получила или собирается получить государство, по большей части действительно был его хозяином. Но позднее во многих случаях можно было бы скорее говорить о том, что государство – это бюрократия. И в конце концов государству удалось – и этому способствовал кулак монарха – настолько глубоко проникнуть в психику народа, что оно действительно смогло превратиться в нечто неперсональное, в машину, которой управляют умы, умеющие лишь служить, но не властвовать. Такое государство, возможно, сохранится только как мысленная привычка своих граждан. Быть может, в некоторых странах это уже так.
Но в любом случае у него есть совершенно определенные границы. Разумеется, не в смысле концептуально устанавливаемых границ сферы его действия, а в смысле границ его финансовых возможностей. В каждом конкретном случае они весьма различаются по объему, в зависимости от богатства или бедности страны, от конкретных особенностей ее национальной и социальной структуры, от типа богатства государства. Ведь есть большая разница между новым, активным, растущим богатством и богатством старым, между предпринимательскими и рентными государствами. Кроме того, границы могут существенно различаться в зависимости от масштабов военных ассигнований или расходов на обслуживание долга, от силы и морали бюрократии, от интенсивности присущего народу «этатизма» и т. д. Однако они всегда существуют, и в общем и целом их можно теоретически определить исходя из сущности государства.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro,
Не следовало бы говорить: государство делает то или это. Всегда важно знать, кто или чьи интересы приводят государственную машину в движение и кто говорит от ее имени. Такое понимание должно быть неприемлемо для каждого, кому государство представляется высшим благом народа, вершиной его достижений, средоточием всех его идеалов и сил. Однако только такое понимание соответствует действительности. Оно ко всему прочему включает в себя и все то, что является правильным в самой по себе ошибочной теории, согласно которой государство представляет собой не что иное, как средство эксплуатации, находящееся в распоряжении господствующего класса: ни идея классового государства, ни представление о государстве как о реальности, возвышающейся над всеми партиями и классами в качестве просто организованной «целостности», не адекватны сущности государства. Однако ни одно из этих воззрений не взято из воздуха: государство так или иначе отражает соотношение социальных сил, даже если само оно и не является всего лишь их простым отражением, поскольку государство способствует возникновению идеи государства, в которую народы в зависимости от обстоятельств вкладывают те или иные смыслы, пусть даже оно отнюдь не является порождением абстрактной, охватывающей всю социальную целостность идеи государства.