Письмо из морозилки. Ольга Севостьянова
тянутся через всю центральную улицу, по которой их везёт на машине папин друг, тоже моряк. Мама сказала, что они учились вместе в морском училище. Дядя Серёжа тоже капитан дальнего плавания. Только он сейчас в отпуске.
Дома их встречает тётя Лариса, дяди-Серёжина жена. У них с мамой начинаются какие-то бесконечные разговоры, а Маруся не знает, чем заняться. И слоняется по квартире. И то и дело подходит к маме с вопросом: «Когда мы пойдём к папе?» «Скоро…» – рассеянно отвечает мама, нарезая салат. А дядя Серёжа то и дело звонит какому-то Борису и спрашивает: «Ну что?» Неведомый дядя ему что-то отвечает, а он почему-то виновато говорит маме: «Пока неизвестно, успеют ли они прийти…»
В одиннадцать часов вечера мама с тётей Ларисой начинают накрывать новогодний стол.
– Доченька, – говорит мама, – может быть, ты ляжешь спать? Ты ведь устала.
– Нет! – возмущается она. – Когда мы пойдём к папе?
– Не знаю, – устало отвечает мама. – Наверное, завтра…
– А как же Новый год? Снова без папы? – не соглашается Маруся. – Разве Дед Мороз не получил моё письмо?
Звонок от дяди Бори раздаётся за полчаса до Нового года.
– Поехали! – решительно говорит дядя Серёжа, пряча глаза от тёти Ларисы. Та обиженно поджимает губы, но молчит.
Дядя Серёжа привозит их на проходную морского порта, торопливо прощается и мчится назад, чтобы не пропустить Новый год. А мама с Марусей ждут, когда на проходную доставят судовую роль. Мама объясняет, что это документ, по которому их пропустят к папе. Наконец они проходят через турникет и идут к причалу. Там их ждёт катер.
– Папин пароход стоит далеко, а вовсе не рядом с берегом. По-морскому это называется «на рейде», – объясняет мама дочери. – Вон… Видишь те огоньки вдали?
Огоньков много. Это суда, которые стоят на якоре и ждут очереди, чтобы их поставили к причалу. Катер срывается с места – и мчится по волнам Кольского залива. В груди у Маруси что-то растёт и всё расширяется и расширяется от неведомого ей раньше восторга. В лицо летят брызги, его холодит ветер – и кажется, что огоньки вокруг устроили хоровод. Марусю просто распирает от радости. Ах, как же ей хочется, чтобы эту её радость разделили все – и две её бабушки, и Кристина, и воспитатели из детского сада, и все друзья – все-все-все.
Но вот катер подлетает к борту парохода, с которого спускают трап. Это лестница такая – из дощечек и верёвок. Какой же всё-таки он огромный, этот папин пароход! Но вот по трапу уже сбегает папа и с ходу подхватывает Марусю на руки. Он несёт её сначала по этому раскачивающемуся верёвочному трапу, потом по трапам внутри – всё выше и выше. В каюте он укладывает Марусю на морскую койку. Она называется так потому, что совсем особенная. По краям у неё небольшие бортики. Как у детской кроватки.
– А почему у тебя постель, как у маленького? – почти засыпая, спрашивает Маруся.
– Чтобы в шторм с койки не свалиться, – смеётся в ответ папа. Он гладит дочку по голове и шепчет ей на ушко: «Спи, моя принцесса! Ты у меня