Абрамцевские истории. Марк Казарновский
лес, где вели стрельбы по мишеням и выпивали по маленькой. Время шло.
А 10 мая 1939 года всё перевернулось в тихой буржуазной Франции. Немцы вступили в Париж. Для тройки наступили тяжёлые, непонятные дни. Связь потеряна. «Клиента» нет. Указаний нет. Уехать, покинуть пост, не выполнив задания, – получить пулю. И решили пока работать, как и раньше. Кафе, рестораны и туалеты работали, несмотря на военное положение.
Все неожиданно изменилось в 1943 году, когда к Перфильеву, который открывал дверь очередным господам, подошёл невзрачный человек в сереньком потёртом пиджаке и, дав франк на чай, пригласил вечером на беседу в Булонский лес. Лёжа на траве, он объяснил ситуацию. Страна – имел он в виду СССР – в кровавой войне. И задание тройка получает боевое – уничтожить главнокомандующего Германии, то есть Гитлера. На все вопросы и удивления ответа невзрачный человек не дал. Сказал только, что задание боевое, а как разработать операцию и добиться успеха даже ценой жизни – подчеркнул он, – это уж их забота, особенно руководителя группы. «Пока стоял швейцаром, полковника получил», – засмеялся человечек. «Ну, пока, выполняйте. Вот вам все документы, и уж, так и быть, дам вам наводку. Ищите к нему подход через баб». И исчез.
Команда не реализовавших себя террористов быстро собралась и с новыми документами рванула в Берлин, только неделю посидели, обновляя язык, который и без того был в работе в связи с присутствием немецкого ограниченного контингента в чудном, но уже, увы, далёком теперь Париже.
И повезло сразу. Как – это и сейчас раскрывать нельзя, техника в разведке – святое, но вот познакомился Икразов (теперь Ганс – молодой фронтовик в отпуске) с фрау Луизой, а она оказалась подружкой Евы Браун, давнишней секретарши личного фотографа фюрера. И как-то получилось так, что стали случайно встречаться в разных культурных местах боевой фронтовик Ганс (Арсен Икразов) и Ева. Встречи переросли в известные молодым людям увлекательные отношения, которые Ева скрывала крайне тщательно. Домик в зелёном пригороде Берлина был мал и незаметен, а Арсен отдавал Еве всё накопленное за несколько лет воздержания на нелегалке в Париже и добавлял к этому свой осетинский темперамент, о чём Ева не догадывалась, но довольна была сверх меры. Отчёты Арсен делал группе регулярно, и двое оставшихся пока не у дел бойцов стонали и плакали от зависти. Плакала от зависти и подруга Евы – Трудель, ей Ева рассказывала такое…
А разрешилось всё вот таким образом. Арсен уже осторожно подвёл своих друзей к Еве, якобы как камарадов-фронтовиков, хлебнувших морозу под Калининым и Ржевом и только-только приходящих в себя. Уже вроде и намёки стали появляться, что неплохо бы и подруг пригласить, как однажды, после очередной страстной встречи Евы и Ганса, за вечерним коньяком с кофием в домик неожиданно вошёл, открыв дверь своим ключом, господин невысокого роста с косой чёлкой и усиками. Арсен от удивления сразу и не узнал фюрера. И действовать-то нужно было сразу, ну бутылкой по голове, например, но Ганс-фронтовик натурально растерялся.