Кто в тереме живёт. Тамара Москалёва
в Надино лицо.
– Тёть Кать, пойдёмте за столик, покушаем вместе, поговорим. – Надя взяла старушку под руку и усадила за стол. – Что вам заказать? Чего хотите?
За едой разговорились.
– Схоронила… Сёму. Хворал долго. Последне-то время ён со мной жил.
Тётя Катя рассказала, что до пенсии и долго ещё после, «до самого прошлого году», работала в этой столовой. А потом столовую купила буфетчица Клава… Держать тётю Катю не стала. Дескать, молодых наберёт. Кафе-то молодёжное. Рассказала, что райисполком дал им с младшим сыном квартиру, старший давно живёт где-то на Севере. И Витюшка с женой тоже на заработки куда-то подались. Её вот, старую, домовничать оставили… Уж скоро год, как уехали… Нет, и не вспоминает никто, как, вроде, и нет у них матери…
– Оно-то бы всё – ничё, да вот пензию власти дёржут. Уж сколь время не отдают. Вот и приходится ходить унижаться. Ити́ть куды – ро́бить, уже силы не те… Да и куды пойти́ть? Молодым кончи работы нету… Обидно… Всю жизь манту́лила, а вот на старости лет побираться приходится… – тяжко вздохнула.
– Ну а Вы как? – тётя Катя вежливо обращалась на «Вы»
Надя вкратце рассказала о своей жизни. Они отужинали.
– Спасибо тебе, Надюшка. Так хорошо наелась… – Лицо у тёти Кати посветлело, морщинки разгладились. – В гости не зайдёшь ли? А то, пойдём-айда, здесь недалёко!..
– Не могу, тёть Кать, извините… Бежать надо! Скажите быстренько свой адрес!
Надя записала. В этом же кафе купила две буханки хлеба. Отдала старушке. Вытряхнула из сумочки всю наличность, оставила себе на такси.
– Тётя Катя, возьмите… от чистого сердца… Думаю, на месяц-два этих денег хватит на питание. Вы же одна пока. А там, бог даст, и пенсия подоспеет. Положите в укромное место.
– Надюшка, родная… спасибо… – старушка прослезилась, покачала головой, тихо причитая: – Вот ведь какой подарочек-от мне Господь послал… Надёжа ты моя… – она перекрестила Надю на прощание: – Да храни тя Бог, – обняла, поцеловала и, бормоча и удивляясь, тихонько пошла, бережно прижимая сумку с хлебом…
P.S.: Памятная встреча произошла в 90-е годы. И после заезжала Надежда к тёте Кате и не раз. Забегала она и в заветный терем – дом-своего далёкого детства. Но это, как говорят, уже другая история.
Память, память… Вспоминается и Сашка – шалупонь деревенская, позже ставшая Александрой Ниловной…
Шалупонь деревенская
Она приехала в город. В длинном белом платье, в синих танкетках с жёлтыми носочками. Косички – корзиночкой. Кудряшки на лбу. Румяное приветливое лицо с ямочками. Через плечо – холщовая сумка.
– Племянница. Сашкой звать… В институт решила, на инженера… – объяснила соседкам баба Хроня. – Цельный день сидит-зубрит, прям не встанет…
Сашка здоровалась во дворе со всеми, хотя не знала никого. И её никто не знал. Одни отвечали на приветствие, другие проходили мимо: «чудо-юдо…»
– Хм… Деревенщина неотёсанная… – поджимала губы тётка Дуся, – тут городские, вон с каким образованьем поступить