Судьба семьи Мушар. Глава I. Яков Островский
двух важнейших ему людей все так же пульсировали, стоило только о них напомнить. Это было напоминание о том, что всё и все, к чему по-настоящему привязываешься и любишь – в одно мгновение утекает сквозь пальцы, как бы сильно Артем не пытался их сжимать. Это было напоминание от Каталины Мушар, которая ментально начала заменять ему мать, его родственную душу.
С момента первой встречи Каталины и Артема прошло почти 12 лет. Артем Готти, не самый амбициозный, но очень даже ответственный младший лейтенант юстиции, аккурат вступивший на службу после обучения, трансформировался в капитана, что был на хорошем счету как ценный кадр следственного комитета, одним словом – нашел себя в этом непростом во всех смыслах мире. Каталина Мушар успела перерасти из своей прямо-таки карикатурной личины местами смущающейся в стрессе, теряющейся в местах и традициях иностранки, к тому же матери-одиночки, в по-русски угрюмую, но в то же время статную, грациозную и на редкость усталую от дьявольски-ужасных жизненных перипетий женщину. Помощь и поддержка Артема во время мелких разбирательств по делу о смерти нападавшего на Каталину дала им почву для долгой и крепкой дружбы. Впоследствии Артем регулярно приходил в гости к Майе и семейству Мушар,еще до их ссоры, на правах их доброго друга. Готти был единственным, помимо Майи Гринберг, кто хорошо ладил с маленьким Марком Мушар. Ребенок рос, но его отрешенность от мира и вечная подавленность не давала ему нормально социализироваться в школе, со сверстниками и преподавателями на курсах по рисованию и живописи, мальчик очень любил рисовать, даже в Интернете, от которого его систематически отгораживала Каталина, он не сыскал себе собеседников. Бедный мальчик казался обреченным жить в печали, но как будто этого было мало, однажды судьба привнесла семье Мушар истинную трагедию.
– Твое решение… Это все из-за смерти Марка? – Артем звучал снисходительно, но крайне неделикатно нервно, не упуская свою злобу извиду.
– Артем, прошу прости меня… – голос Мушар, ее типичного меццо-сопрано, дрожал и неестественно тянулся куда-то вдаль. Каталина была на исходе перед эмоциональной разрядкой, – Мое решение – это не побег от тебя или своей собственной жизни. Я понимаю что переезд не сгладит все острые углы, которые все режут меня, снова и снова… Каждой этот сраный угол, каждая частичка памяти о моем Марке, я… – ее глаза были на мокром месте, слеза покатилась по щеке, за ней была следующая, затем плач, вой, крик женского отчаяния от потери сыны. Мушар исторгала из себя всю эту трагедию, была ею во плоти.
– Я рядом, и всегда буду рядом с тобой, только прошу останься. Ты сильная, Катлин, и всегда такой была, – слова Артема были вкрадчивы, проницательны, пока Каталина подрагивала и рыдала ему в плечо.
– Они все еще преследуют меня, эти видения, – шепотом протрепетала Катлин.
– Все те же? Может быть это из-за всего этого стресса.
– И не только, Артем. Видения начали появляться все чаще, последние дни я вовсе без снотворного