Время дарить любовь. #любовь, или Невыдуманная история. На качелях между холмами. Михаил Самарский
ее вместе с ним. Но случилось чудо. То ли немцы посчитали, что красноармеец погиб, то ли они сами отступили, никто не знает, что там произошло, но противник его так и не обнаружил. Потом оказалось, что дед Пахом нарушил приказ и не ушел из леса, он там неподалеку спрятался под какой-то корягой, выждал момент, когда стрельба стихла, и вернулся к Сергею Ивановичу. Прадед был без сознания, дед Пахом взвалил его на плечи и нес на себе пятнадцать километров, хотя и сам был пусть и не сильно, но ранен. В общем, мой прадед очнулся только в госпитале и там узнал, кому обязан жизнью. Я слушал их разговоры и понимал: они были не просто друзья – братья. Если бы ты видела, как дед Пахом плакал, когда узнал о смерти Сергея Ивановича. А слушать их было одно удовольствие, – продолжил свой рассказ Сергей, – они ведь и ругались иногда. Впрочем, честно говоря, я никогда не понимал, ругаются они или так шутят. Сергей Иванович однажды говорит деду Пахому: «Это не ты меня спас, а я тебя – от трибунала! Ты почему приказ не выполнил?» А дед Пахом отвечает: «Да, не выполнил! Потому что приказ был дурацкий! Есть золотое правило у красноармейца: сам погибай, а товарища выручай!» Прадед в ответ: «Приказы не обсуждаются, а выполняются!» Дед Пахом настаивает снова: «Дурацкие приказы я не выполняю!» – «Под расстрел у меня пойдешь», – кричит ему в ответ прадед. «И пойду!» – отвечает дед Пахом. Потом как начнут смеяться, а я раскрою рот и смотрю на них. Мне однажды дед Пахом говорит: «Не обращай внимания, Серж, это мы уже из ума выживаем!» Но это они так сами над собой подшучивали, на самом деле они могли фору любому молодому человеку дать: что память, что логика – на самом высоком уровне. Вообще, очень интересные собеседники. И главное – оба любили книги. Ну, ты сама сегодня убедилась…
– Сереж, так он зрение на войне потерял? – спросила Верунья.
– Нет, это случилось недавно, года три-четыре назад. Врачи несколько раз осматривали, дед даже за границу ездил, сказали, что все – зрение не восстановить.
– Это плохо, – вздохнула Вера. – Жаль старика.
– Мало их совсем осталось, – грустно произнес Сергей, – тех, кто воевал в годы Великой Отечественной войны и защищал нашу страну. Очень мало. Хочется помочь им, защитить от бед, от болезней. Они ведь не жалели своих жизней. И представь себе, – тихо произнес Зорин, – мы с тобой живем, дружим, любим благодаря этим людям.
Проводив Верку домой, уже у самого подъезда Сергей спросил:
– Завтра придешь?
– Мог бы и не спрашивать, – ответила Верка и поцеловала парня. – Теперь я всегда с четырех до шести вместе с тобой.
– Спасибо, Вера, – юноша обнял девушку. – Ты настоящая подруга! Спасибо тебе.
Только на следующий день Верунья решилась задать вопрос:
– Сереж, а у деда Пахома вообще есть родственники? – спросила она. – Ну, там, дети, внуки, правнуки. Наверняка же кто-то…
– Нет, не осталось никого, – покачал головой Сергей.
– Никого-никого? – удивленно переспросила Вера.
– Никого-никого! Дед Пахом говорит, что это издержки