И очистит душу мою всепоглощающим огнём. Amen. Ирина Палатченко
авился на догорающий костер. Он знал все святые тексты наизусть, но всё равно делал вид, что читает по книге, так как смотреть в лицо очищенному было невыносимо. Теперь тело, привязанное к столбу, уже нельзя опознать. Сложно даже угадать, была то женщина или мужчина, старик или девушка. Инквизиторы не имели права произносить очищающие молитвы, поэтому требовалось присутствие и содействие священника. Есть адепты, очищающие словом, а есть те, кто очищают действием.
Один из инквизиторов подошел к священнику, и некоторое время они молча стояли рядом и смотрели, как огонь постепенно угасает. Погода в тех местах по большей части пасмурная, скоро начал накрапывать дождь, и земля под ногами быстро стала расползаться в грязь. Инквизитор нахмурился: дождь не даст огню потухнуть самому по себе и костер не догорит так, как следовало бы. Воздохнув, он произнес:
«Святой отец, благодарю вас за присутствие, ваша помощь важна для нас.»
Священник кивнул: «Во благо».
Налетевший ветер подхватил догорающие угольки и унес наверх пеплом. Направление ветра изменилось, и пепел ударил священнику и инквизитору в лицо. Инквизитор отвернулся, а священник закашлял.
«Думаю, нам больше нечего здесь делать,» – сказал инквизитор.
Священник только кивнул, всё еще кашляя. Инквизитор подхватил его под локоть и повел к повозке.
***
«Мартин, ты совсем не притрагиваешься к еде,» – укоризненно покачала головой мать.
Мартин лишь повел плечами. Как можно спокойно сидеть и есть, когда отец занимается священным делом очищения праведников! Мартин еще ни разу не участвовал в этом ритуале, но скоро должен был пройти инициацию, которая даст ему право присутствовать там, и тогда уж он сможет проявить себя.
Мартин горел желанием быть полезным, делать благие дела. Недаром он родился в семье священника, само божественное провидение возложило на него эту священную миссию быть продолжателем святого дела.
Не в силах больше терпеливо сидеть на месте, Мартин встал из-за стола и вышел во двор. Скоро показалась повозка инквизиторов, и несколько минут спустя Мартин жадно смотрел, как его отец прощался с инквизиторами, творя краткую молитву. Однажды и он будет также благословлять их в дальнейший путь, а они, эти справедливые претворители воли Всевышнего, будут с уважением внимать его речам. Но вот молитва закончилась, и отец зашел во двор.
«Здравствуй, отец,» – поспешил приветствовать его Мартин.
«Я кажется говорил тебе не встречать меня,» – устало произнес тот в ответ и направился внутрь. Мартин виновато улыбнулся. Он давно привык к тому, что отец возвращается с подобных служб усталым и раздраженным, но всё равно спешил ему навстречу, желая прикоснуться к его таинственному и манящему миру хотя бы немного.
Когда Мартин вошел в дом, мать уже налила отцу похлебку и молча сидела рядом с ним за столом. Мартин также присел. Никто не спешил прерывать тишину. Все молча доели, и отец направился в опочивальню. Ближайший час лучше было его не трогать, он совершал омовение и отдыхал. Мартин вздохнул, ему так хотелось расспросить отца о его дне, может, хотя бы на этот раз он дал бы ему не свои редкие, скудные ответы. Поскорей бы приобщиться к его миру! Возможно, тогда бы они наконец стали ближе, он стал бы не только сыном святого отца, а таким же «святым», стоящим на одном уровне с ним.
***
И вот такой день настал. Одним облачным утром отец отвел Мартина в церковь, и началось его обучение таинствам очищения и молитвопретворения. Мартин пропитывался благоговейным духом того благородного и сложного действа, которое скоро будет совершать. Он грезил о тех людях, которым будет давать утешение и отпущение грехов, он видел перед собой их благоговейные глаза и слышал их последние слова благодарности ему за то, что он проводил их к Богу.
И вот такой день настал, долгожданный, знаменательный для него, когда Мартина впервые отправили вместе с отцом в качестве наставника на место, где совершалась благородная инквизиция. И грезы, так разительно отличавшиеся от действительности, жгли его душу сильнее очищающего огня.
«Мартин, как ты?» – отец устало прислонился к стене повозки и прикрыл глаза. Было необычно слышать от него подобные вопросы, и в другое время Мартин бы с радостью обратил внимание на простую заботу отца, но сейчас его это не интересовало. Внутри у него теперь была выжженная земля, а в голове всё еще звучали последние слова молитвы той женщины.
Мартин лишь покачал головой и отвернулся. Рядом с ними проехал верхом инквизитор, и Мартин отпрянул от окошка тотчас же и уставился в пол. Взгляд упал на сапоги, все в грязи, и что хуже, в пепле. Сдавшись, Мартин закрыл глаза и, неосознанно повторяя за отцом, прислонился к стене повозки. Больше некуда было деться, и в памяти снова и снова разматывался клубок сегодняшнего дня.
Та женщина кричала так дико, так пронзительно. Нет, не кричала, она выла и стенала, металась из стороны в сторону. А может, это кричал зверь внутри нее? Впрочем, испанский сапожок может сделать зверем кого угодно. Тело немощно, но душу еще можно было спасти. Инквизиторы находили особое удовольствие в процессе