Тайга. Лина Кэрл
Нам пора, скоро стемнеет, – настороженно бросил он и, заслонив меня спиной, повернулся к чаще.
В этот момент из заснеженных кустарников вышел сгорбленный старик с круглым лицом и узкими глазами.
– Замерзли? Сейчас огонь разводить стану, чайку заварю.
Одет он был в старый меховой полушубок, на голове – потрепанная шапка, на ногах – унты, через плечо висело охотничье ружье. Старик прошел мимо нас и стал медленно раскладывать хворост на земле. Что-то смешное и нелепое было в его поведении: он то сильно надувал щеки, пытаясь разжечь огонь, то громко кряхтел, обвиняя непослушное пламя. Наконец я не выдержала.
– Давайте помогу?
– Милана, нам надо спешить! – одернул Алекс и взял меня за руку.
– Что с тобой?! Это безобидный эвенок. Он неопасный.
Алекс продолжал озираться по сторонам и всматриваться в темноту.
Вот глупости! Что может произойти в лесу вдали от людей, когда рядом – только дряхлый охотник? Я подошла, разложила хворост с поленьями, помогла эвенку разжечь костер и села рядом на поваленную ель.
– Старый стал, руки совсем не слушаются, – пожаловался старик, сдвинув шапку на затылок. – А огонь – это хорошо. Может, чайку?
Я согласно кивнула и позвала Азарова.
– Давай останемся! Ну пожалуйста! Совсем на чуть-чуть! – как можно обаятельнее попросила я, глядя на костер, танцующий загадочный, известный лишь ему танец.
– Почему ты такая упрямая? – не прекращал ворчать Алекс, усаживаясь рядом. Он вел себя напряженно, как на передовой, нервно покручивая перстень на пальце.
Я любила огонь и могла часами смотреть на неуловимые движения языков пламени. Мне нравилось тепло, исходящее от него, потрескивание дров, но больше всего поражал свет – яркий, насыщенный, который словно ослепительный луч молнии разрезал сумрак осеннего вечера.
Через пять минут старик вышел из зимовья, неся в руках железный котелок с водой. Охотник аккуратно поставил его на горящие поленья, положил на снег меховую парку и сел на нее, подогнув под себя колени. От старика веяло древней лесной мудростью. Что-то загадочное и притягательное было в его узких глазах, вокруг которых мелкие морщинки проложили глубокие впадинки. Эвенок изредка поглядывал на меня и добродушно улыбался, напевая какую-то песню – долгую и однообразную.
– О чем вы поете? – спросила я, пытаясь завязать беседу.
– Обо всем. Что вижу – о том и песня! Сейчас вас вижу. Радуюсь. Редко гости. Старику хорошо.
– Часто бываете здесь?
Охотник лукаво сощурился.
– Когда здесь, когда там. Тайга большая. – Он аккуратно насыпал на дно алюминиевой кружки засохшую траву и залил кипятком. – Это греет, – сказал старик, протягивая мне чай.
Неожиданно Азаров вскочил и выбил кружку из его рук.
– Не надо ей ничего давать! – по слогам выдавил он и злобно посмотрел на эвенка.
«Что за муха его укусила?» – удивилась я и, пытаясь сгладить дурацкую выходку Алекса, обратилась к старику:
– Когда я была маленькой, часто ходила с папой в лес. Вы больше любите