Запретная страсть. Яна Ким
вокруг раны. Осмотрев рану, я понимаю, что пуля вошла прямо в область, где проходит артерия, и любое неправильное движение могло привести к беде. Прежде чем извлечь ее, необходимо удалить скопившуюся кровь. Я беру дренаж и вставляю его в рану. И в этот момент я чувствую, как чьи-то руки хватают меня за запястье и тянут на себя. Я сталкиваюсь с огромными черными как уголь глазами, которые пристально смотрят на меня. Дренаж, который я держала второй рукой, с грохотом падает на пол. Я стараюсь сохранять спокойствие, хотя сердце бешено колотится в груди. Продолжая ловить взгляд таинственного человека, я пытаюсь понять, что он хочет от меня и как уговорить его разжать хватку.
– Черт, Олег, отпусти ее, – на помощь приходит Стас.
В какой-то момент глаза незнакомца будто смягчаются, и он ослабляет хватку. Когда его пальцы, наконец, отступают, я ощупываю запястье, оставленное с красными отпечатками. Он продолжает наблюдать за мной, решая, стоит ли оставаться в немой роли или предпринять новые действия. Я достаю новый дренаж и пытаюсь вернуться к работе. Но меня отталкивают в сторону, так что я врезаюсь в стену.
– Ты в порядке? – ко мне подбегает Лиза и помогает встать на ноги.
Все произошло так быстро, что мозг не до конца понял, что случилось. Стас встал между нами. Его дыхание было тяжелым и прерывистым, а глаза горели каким-то неистовым огнем. Незнакомец, напротив, выглядел растерянным.
– Послушай, – начал Стас, не отрывая взгляда от своего друга, – это не выход. Тебя ранили и нам нужно достать пулю как можно быстрее.
Мужчина зашипел от боли и судорожно втянул воздух сквозь зубы. Ему нужна была помощь, но он отказывался кого-либо подпускать к себе. Он лишь смотрел на Стаса, глаза которого были полны тревоги.
– Она не будет меня оперировать, – наконец-то произнес он.
– У тебя нет выбора, либо ты дашь нам сделать свою работу, либо умрешь на этом столе от потери крови, – полная решимости, я подошла к нему.
– Я не позволю, чтобы меня резали, – продолжал кричать он, пытаясь встать с операционного стола.
– Хочешь это сделать сам и сразу отправиться на кладбище? – я протягиваю ему пинцет, – держи, можешь начинать доставать.
В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь периодическим пиканьем монитора. Я стояла напротив него и следила за каждым движением. Казалось, все в операционной затаили дыхание, ожидая, что произойдет дальше. Его решимость дрогнула, но гордость все еще стучала в сознании, требуя непримиримости. На лбу выступил пот, а руки бессознательно сжались в кулаки. Всего миг он колебался, и во взгляде пробежала тень сомнения. Затем медленно, словно тяжело поднимаясь из его сущности, на его лице отразилось примирение. Он положил пинцет и устало откинулся обратно.
– Ладно, – прошептал он, почти не слышно. – Делай, что нужно. Но если что-то пойдет не так, на кладбище отправишься ты.
– Только если с тобой, дорогой.
Я подхожу к нему и повторяю манипуляцию. Осушив рану, я засовываю в раневой канал палец и пытаюсь нащупать пулю. Без