Владимир Вениаминович Агеносов. Учитель. Ученый. Человек. Группа авторов
кто игнорировал эти установки. Он мог запросто прийти с аккордеоном в студенческое (и уж тем паче аспирантское) общежитие. Не отказывался сыграть на гитаре, если она оказывалась под рукой, не брезговал распить с институтской молодежью бутылочку-другую пива или даже рюмку водки. При этом такие неформальные вечера никогда не превращались в банальную пьянку. Это был пир в платоновском или пушкинском значении слова: пир ума и того спокойно восторженного восприятия мира, которое составляет сущность русского интеллигента. А Алексей Васильевич был душой компании.
На кафедре говорили, что Алексей Васильевич – сердце коллектива. В 60-70-е годы среди старейших профессоров кафедры был обычай собираться после получки в тихом месте и за вкусной едой и выпивкой обсуждать дела кафедральные. Сначала встречались в ресторане «Минск». Позднее собирались на Метростроевской, рядом с которой на Кропоткинской площади стоит памятник Ф. Энгельсу.
Алексей Васильевич Терновский
На профессорском жаргоне это называлось «под Энгельсом». В последние годы жизни С.И. Шешукова встречи были перенесены на его квартиру. Мне довелось не раз присутствовать на таких застольях. Порой позиции участников встреч оказывались далеко не одинаковыми. Спорили обычно С.И. Шешуков и В.А. Лазарев, изредка и я лез по глупости в полемику. И всякий раз получалось так, что слово Алексея Васильевича завершало дискуссию: авторитет «Леши», как все старейшины звали коллегу, был непререкаем.
Из сказанного отнюдь не вытекает, что А.В. Терновский был добреньким или беспринципным. Помню, как на одну из таких встреч пришел их старый друг, незадолго до того закончивший, как ему казалось, докторскую диссертацию. После трапезы начался разговор об этой работе. На сей раз дискуссии не было. Автору работы было сказано, что она «не тянет» на докторскую. И последнюю точку в разговоре поставил-таки Алексей Васильевич: «Стыдно на старости лет позориться с такой работой».
Не забуду и нашу последнюю встречу. Речь шла об одном из учеников Степана Ивановича, решившем, что ему всё дозволено. Поднял вопрос именно Алексей Васильевич. И вновь решение было единодушным: парня надо привести в чувство.
Вырастив не одно поколение аспирантов, профессор Терновский пристально следил за своими питомцами. Помогал им, порой рискуя собственным положением. В 1968 году группа бывших аспирантов МГПИ, распределенная на Сахалин, выступила там перед студентами с осуждением ввода советских войск в Чехословакию. Излишне говорить, что всех их выгнали с работы. Алексей Васильевич помог самому талантливому из них переехать в Москву и добился, что его приняли на работу в МГПИ. Он радовался успеху каждого из нас, никогда не испытывая чувства ревности к тем своим ученикам, кто защитил докторские диссертации…
Человеком широким, далеко неоднозначным, пожалуй, самым сложным из тех, кого я называю своими Учителями, был уже неоднократно упоминаемый