Эротика. о любви в стихах и прозе. Валерий Гурков
покурю и спать лягу.
– Значит, не повезло.
– Значит, не повезло, – улыбнулась девушка.
Эстонцы на чистом русском спросили проходящую мимо проводницу, где находится вагон – ресторан. Получив ответ, они пригласили новую попутчицу с собой, но она отказалась. Пара ушла.
– Меня Вайми зовут, – снова улыбнулась девушка.
– Во как, неожиданно даже для эстонки, папа столяром был?
– Дедушка назвал.
– Понятно. Барчук.
– Это фамилия?
– Нет, но меня так все зовут, раньше, когда был маленьким, приезжал летом в деревню, а там старые бабки вслед всегда говорили: «Гля, бабы, барчук малой приехал, ну копия старый барин». Я поначалу думал, что меня барсуком обзывают и тех бабок низами огородными обегал. На деревне меня так и звали Барчук иногда Москаль. Москалей много, Барчуков мало, так оно и прижилось ко мне.
Я уже и не помню, как по-настоящему отец с мамой называли, – пошутил он.
– Хорошо, Барчук, так Барчук, можно переоденусь?
Он вышел из купе и прикрыл дверь. Через пять минут она открыла её и показав пачку с сигаретами, произнесла:
– Я курить, вы со мной?
– Не курю, но если вот стих закончу, то могу составить компанию. буквально пару минут.
– Стих? Можно посмотреть?
– Можно.
– Почерк очень красивый! Редкость для мужчины, а такой и для женщины.
– Вы бы знали, сколько меня ругали в детстве за небрежный почерк. А он сам взял и выровнялся. Со временем.
– Характер ваш стал ровный, вот и почерк стал другим, ровным.
– Вы читайте стих, может подскажете, что в нём изменить.
– Описана давно в рассказах и стихах война.
Я рассказать могу о ней, что видел сам.
Вчера в затишье подошла девчушка к нам одна,
Сегодня во дворе лежит средь выбитых снарядом рам.
А рядом женщина лежит с большущим животом,
Да догорает возле деревянный дом.
Когда то радость в доме том жила и детский смех,
Теперь свирепствует война, пытаясь уничтожить всё и всех, – Вайми замолчала, на глазах заблестели слёзы.
– Что-то дописать или так оставить?
– Оставь так, – вдруг перешла она на ты, – хорошие стихи, но очень грустные.
– Тогда курить?
– Тогда курить.
Они прошли мимо соседних купе и вошли в совершенно тёмный тамбур. Она прикурила сигарету. Он стал смотреть в мелькание огней за окном, проезжаемых столбов.
– Холодно тут, – произнесла девушка.
– Есть малёк, извини, старею, сам даже уже не догадался, что девушке холодно, – он снял свой полувер и укрыл её.
– А ты?
– Я привык к холоду.
– Спасибо.
Через пару минут они уже пили чай, вежливо предоставленный проводницей. Вайми держала его блокнот и читала стихи. Их было много. Она то хмурилась, то улыбалась. Её