Разбитый калейдоскоп. Современная версия «На дне». Владимир Козлов
он повесил плащ на ручку двери.
– Только притворяться не надо, что не знаете, где у нас гардероб находится для верхней одежды, – спокойно сказал капитан, – Лисовская мне всё рассказала про ваши отношения.
Капитан взял плащ и перевесил его во встроенный шкаф в стене.
– А силы свои молодой человек я знаю. Просто всегда надеялся, что она забудется в Ялте после смерти своего отца, которого Лисовская очень любила. Кстати она и вас не меньше любила. И если вы приехали сюда, то значит, не знаете, что ваш сын Антон капитан третьего ранга три месяца назад погиб во Владивостоке при учениях, где он в последнее время служил на боевом корабле.
– Сын Анюты погиб? – спросил Павел.
– Он ваш совместный сын и она всё это время скрывала от вас эту тайну. Знали об этом только ваши отцы и никому не говорили об этом. А сейчас я думаю это не должно быть тайной.
Павлу трудно было поверить в такое известие.
– Не могла словоохотливая Анюта хранить в себе столько лет такую тайну, – думал он.– На неё это было не похоже. По складу её характера она должна любыми способами добиться, чтобы Павел обязательно узнал о существование сына, который живёт на берегах Волги. Значит, она замкнулась после этого и ушла вся в себя после того, как родила Антона. А он тоже хорош, мог бы посчитать, сколько лет её сыну.
Но терзать себя напрасно за то, что проскользнуло мимо пальцев безвозвратно, не было никакого смысла. Ночевать в тот день Павел останется у Маркелова. А утром с унынием посмотрев на батарею пустых бутылок, протянет руку Аркадию Маркелову, уедет на троллейбусе в Симферополь.
***
Он сидел и слушал через наушники музыку Евгения Гетманского, исполнялась песня «Где же ты была». Снимков Лисовской в альбоме не было, только школьные кадры на катере, когда они двумя классами ездили по Волге. Все фотографии были приклеены или лежали между страницы и не имели отношения к зрелой жизни. Повсюду на него смотрели чистые, и ясные лица близких людей, с которыми было связано его детство и юность. Вот попалась фотография, где он на баскетбольной площадке со Стасом Толчковым. Этот человек стал легендой городского спорта. Не было ни одного спортивного мероприятия, где не возможно было встретить Стаса. Если он сам не участвовал, в соревнованиях, то обязательно судил их. Он не мог жить без спорта. Если бы Павел не знал Стаса родителей, то он бы тогда сказал, что у него мама была «Спортивная площадка», а папа «Стадион». Спорту он отдал всю свою жизнь. Народ ходил на стадион с большим удовольствием, зная, если Стас будет судьёй, то оригинальный его юмор придаст болельщикам массу приятных впечатлений. Он умело мог связать спортивный матч по волейболу или гандболу со своим неповторимым юмором, который помогал болельщикам осыпать штукатурку стен спортивного зала от громоподобного смеха. При этом на качество судейства к нему претензий никогда не было. Стас был одиноким всю жизнь,