Сказание о Дне и Ночи. Мария Михайлова
ся порез на лице. Темные, блестящие волосы, выбились из длинной косы и рассыпались. Рана на левом боку сочилась кровью, а хрип и бульканье говорили о пробитом легком. Как душа может жить в таком изувеченном теле? Это как старая одежда, которую невозможно залатать!
Скоро течение жизни по рекам этого тела совсем прекратится. Жизненная сила соберется в одной точке и вместе с душой выйдет с последним вздохом…
Тогда можно вобрать ее в себя, распределить по рекам собственного тела, смешать со своей жизненной силой и отдать ровно половину. Но хватит ли на двоих? Ингвар не знал. Если хватит, то они оба восстановятся. Если нет, оба умрут. Эту силу не посчитать в частях, не измерить.
Все знания в этой жизни Ингвар получил от учителя. И мудрый старец предупреждал, что забрать чужую судьбу с последним вздохом может мать у ребенка, учитель у ученика или супруг у возлюбленной, чтобы разделить тяжесть и позволить жить дальше. Но нельзя это делать с посторонними. Судьбы переплетаются, и жизненная энергия, одна на двоих, уже не позволит быть чужими.
Кем для него был этот человек? Друг? Враг? Готов ли Ингвар разделить с ним судьбу? Стать близким другом? Братом?
Солнце прорезало горизонт своими лучами, предваряя восход. Облака окрасились оттенком киновари. Птицы запели сладким многоголосьем, приветствуя утро.
– Ночь не увидит новый день, – пронеслось в голове Ингвара. Жизненная сила уже покинула руки и ноги раненого, начала собираться в теле, потом в груди, и вот последний вздох…
О том как День встречает Ночь
Впервые они встретились шесть лет назад, когда обоим было шестнадцать. Учитель Ингвара, старец Всеволод взял ученика во владения смоленского князя Станислава. Князь владел большим и богатым княжеством, находившимся на пути «Из Варяг в Греки». Им предстояло расследовать несколько необычных смертей людей и животных, наводивших панику на его обширное подворье.
Учитель славился как могущественный заклинатель и врачеватель на все четыре близлежащих княжества: Смоленское, Новгородское, Суздальское и Муромское, ибо жил со своими учениками в дремучем лесу на перекрестье этих земель.
Старец Всеволод обладал большой силой. Он умело врачевал травами, выправлял скованные недугами людские тела, знал, как справиться с любым призраком, и обладал большой физической силой, скрывавшейся в его худощавом теле. Учитель знал ответы на все вопросы. Знал судьбы людей по звездам и ладоням, причины явлений природы и событий. Он видел мир насквозь и передавал эти знания своим ученикам.
Княжий двор был большим. Палаты и терема, рубленные из толстых сосновых бревен, вырастали вверх на три этажа. Избы с резным крыльцом, деревянные галереи и навесы, башенки, шпили и коньки были повсюду. Множество челяди сновало туда-сюда, превращая этот роскошный, вымощенный дощатым настилом двор, в огромный муравейник, где каждый что-то тащит, ест, спешит или разговаривает.
Красивые, вороные кони, со стройными ногами, пушистыми гривами и хвостами, важно цокали копытами, а деревянные доски отзывались звонким эхом, сообщая о приближении двух наездников. Бесконечный улей людских криков и голосов вмиг стих, и множество пар любопытных глаз уставились на вновь прибывших.
А посмотреть было на что. Впереди ехал старик с волосами цвета священного пепла, заплетёнными в длинную, до поясницы косу. Седые усы и борода, тонкий нос и острые старческие скулы, придавали ему выражение полной отстраненности от этого суетного мира. Лишь глаза, голубые, и по-детски игривые, улыбались и горели веселым огоньком, как у мальчишки, придумавшего новую проказу. Ровная спина и кафтан из тончайшего белёного льна, дорогие светлые сапоги сафьяновой кожи, все выдавало в нем волхва и заклинателя, познавшего великие тайны бытия. А голубая повязка на лбу, очелье, с загадочными письменами и крупным лазоревым яхонтом, да такой же пояс, вытканный очень искусным мастером, придавали величия и загадочности.
Следом ехал юноша, статный и прямой, с такой же длинной косой, цвета непряденого льна. Полуденное солнце играло в его волосах, переливаясь золотистыми искрами, а коса мерно покачивалась в такт лошадиных копыт.
Лицо юноши было очень нежным, с тем наивным оттенком молодости и даже ребячества. Красивый прямой нос, мягкие алые губы, выдавали в нем чувствительную и тонкую душу. А глаза, огромные, голубые и бездонные, как небо ясного дня, завораживали. Казалось, что эти глаза, формы речной ладьи, вмещают весь мир, и одновременно, в них бесконечная пустота. Одет молодой заклинатель был, в точности как учитель, лишь лазоревый яхонт отсутствовал на его искусно сотканном очелье.
Их ждали! Все знали кто они, все обсуждали их, все глазели на них. Подбежали слуги, забрали лошадей, а гостей повели в княжьи палаты.
На главном крыльце случилось непредвиденное. Управляющий приказал к приходу такого важного, как старец Всеволод, гостя расстелить особый праздничный ковер, но слуги об этом явно позабыли. Ибо когда учитель с учеником стали подниматься по ступеням, началась суета и двое мужичков, преградив им дорогу спинами, стали раскручивать большую зеленую улитку ковровой дорожки. Ругаясь и ворча друг на