Плейлист для бывшего. Ира Макшенди
в коридор посмотреться в зеркало – единственное зеркало в полный рост в нашей квартире (оно же по совместительству выполняет роль дверей шкафа-купе). Мамы нет дома, дети спят, наша черная в подпалинах собака Шуся дремлет на потрепанной лежанке, которую мы с братом купили, когда она была щенком. Снимаю халат. Внимательно изучаю свое отражение. Похоже, я похудела. Давно живот не был таким плоским, даже впалым. Похудела, не худея. Так всегда происходит, когда переживаю: пища, которую обычно я обожаю, теряет вкус, и мне просто не хочется есть. Подруги позавидовали бы такому эффективному способу сбросить вес без диет, но я себе не завидую. Я и так стройная по жизни, и становиться отощавшей и изможденной от несчастной любви мне совсем не улыбается.
На кафельном полу зябко стоять босыми ногами. К тому же голой. Но я терплю. Чего только ни сделаешь, чтобы покрасоваться.
Хотя на самом деле все не так плохо. На ногах просматриваются мышцы. На руках тоже. Это неожиданно, ибо мою фигуру сложно назвать атлетичной. Я всегда была худой, но точно не спортивной. Неужели новоприобретенный рельеф – это эффект от занятий на пилоне? А может, продолжительные тренировки с гантелями и пробежки дают результат? В любом случае мышцы – это плюс.
Так, ну а что с лицом? Спросонья, пока не причесалась, кудряшки пушатся и торчат в разные стороны. Вспоминаю, как по утрам, когда я просыпалась взъерошенная и растрепанная, мужчина мечты называл меня Эйнштейном. Я легонько толкала его в бок и кокетничала: «Ну какой я Эйнштейн? Что за глупости?!» А сама смеялась. Потому что это было забавно. Я и Эйнштейн…
У меня кудрявые темные волосы, вполне аккуратный нос, крупные глаза… То, что они с зеленоватым отливом, я заметила совсем недавно, раньше считала их просто карими, как у моего папы и брата. Хоть и ношу очки, большую часть времени я в линзах. Потому что и очки, и брекеты, которые я поставила где-то год назад, было бы слишком. А еще у меня красивые губы, потому что пухлые и с «бантиком», – так говорила одна подружка в школе, и я ей поверила.
Нет, стоять босыми пятками на полу холодно. Надеваю пушистые тапки из овечьей шерсти, которые привезла с Эльбруса. Так-то лучше.
И все-таки почему «рыбак» мне не написал? Ну да, может, у меня брекеты, довольно короткие и совсем не пушистые ресницы, торчащие в разные стороны локоны по утрам, но в остальном я прекрасна! Взять хотя бы мои ноги: длинные, стройные, теперь и подкачанные. Когда я училась в начальной школе, мама сетовала, что с ногами мне не повезло. Не в ее изящные и балетные ноги пошли мои чуть кривоватые и длинные палки с торчащими коленками, а в папины. Ох, как же я переживала. Полдомика Барби отдала бы, чтобы обладать такими же восхитительными ногами, как у мамы. Но с возрастом в моих ногах не осталось ни кривизны, ни торчащих коленей, и появилась уверенность в их красоте. Во многом благодаря зависти подруг: «Хочу такие же длинные ноги, как и у тебя!», во многом – благодаря недвусмысленным комплиментам мужчин.
Или вот грудь. В старшей школе я переживала, что она у меня такая маленькая. Опять я пошла не в маму! При этом у подружек все было в порядке, не грудь,