Охотники на героев. Цена свободы. Никита Сахно
Зовут прям как человека. Знаете, что мне никогда не нравилось, ваша милость? Когда животным дают людские имена. Будто они и есть люди. Я учил тюльпанов, это правда. И Рантара, когда его еще звали совсем иначе. И знаете, с чего я начинал обучение? Только по-настоящему мужественный человек принимает мир таким, каков он есть. Люди смотрят на нас и видят воинов. Кто-то даже головорезов. К сожалению, даже не все тюльпаны знают, кто они.
– А вы знаете?
– Да, – серьезно ответил Эфил, не отводя взгляда. – Тюльпан первый из цветков появился после войны богов. Он вырос из их крови, как символ нового порядка и закона. Люди рождаются и умирают, короли меняются, а границы королевств передвигают, но тюльпаны остаются. Мы остаемся. Не ради денег или славы. Во благо порядка.
Граф аккуратно положил кролика на стол и сказал:
– Тогда мы с вами похожи. Мой отец был… другой. Все наши истрийские традиции принесли нам куда больше проблем, чем пользы. По количеству дурачья в красных перьях на улицах вы можете догадаться – как много людей не принимают того, что очевидно. Севария победила, война давно закончилась, мы подчиняемся. Мне и без бунтовщиков хватает проблем. Идите и сделайте так, чтобы Рантар не добавлял новых.
Эфилу не нужно было повторять дважды. Он и так засиделся. Кнут оказался на поясе, внизу должны были отдать и другое оружие. Ноги уносили его прочь из дворца. Граф, наверняка, не поверил. Но это не важно – отпустил, считай, развязал руки. А подыгрывать Эфил ему больше не станет. Главное найти Рантара.
Когда все было сделано, оружие возвращено и получены необходимые договоренности, он двинулся выполнять еще одно дело. Квартал, где он учинил небольшой разгром, уже успел прийти в себя. Товары больше не валялись на земле, телега не перекрывала дорогу, пожар потушили, а раненые не стонали. И все же Эфил сжал зубы и выругался.
Мимо проходил паренек, и Эфил ухватил его за плечо.
– Тут недавно была девушка. На нее телега свалилась. Где она?
Хорошо, когда рядом находится мальчишка – они вечно суют куда-то любопытный нос. Паренек смог путанно объяснить куда надо идти, и Эфил не стал тратить время.
Покосившиеся деревянные хибары были похожи на комки грязи, разбросанные по округе. Это даже домами нельзя было назвать, так, ночь скоротать. Люди, что видели его, отшатывались прочь, а он уверенно лавировал между почерневшими от времени стенами.
«Мда, Эфил, тут главное нож между лопаток не схлопотать».
Он уточнил дорогу у бабки, которой было уже всё безразлично, и остановился у хлипкой дверцы в конце улицы. Она была заперта, но он чувствовал исходящее изнутри тепло. Эфил постучал еще раз, но когда никто не открыл, просто вышиб ногой дверь и осмотрелся. В углу сжался комок, пытаясь слиться со стеной.
– Не бойся, – примирительно поднял руки Эфил и сделал пару шагов вперед. Девушка натянула потрепанный тулуп почти до глаз. – Я пришел помочь. Ты ранена?
«Боги, да она еще ребенок».
Девушка смотрела на него, подрагивая, но ничего не говорила. Эфил сжал зубы, наблюдая за ужасом, засевших в ее глазах.