Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова
Синода о его переводе несправедливо. «Такое начальство, которое само нарушает законы, творит неправду, я за начальство не признаю и признавать его, пока жив, не буду!». В противном случае он «не только не заслуживал бы звания пастыря стада Христова, но даже звания христианина». О. Михаил Егоров однажды выразил эту же мысль так: «Распоряжение незаконное. Может быть, Синод прикажет иконы рубить»;
2)
поскольку Синод действует под давлением светской власти, то неподчинение в данном случае есть неподчинение этой светской власти. «Говорил и теперь говорю, что святыню вашу почитаю, благоговею пред нею как высшей церковной властью, руководимой Духом Святым, но чиновничьему, противному Богу, засилью, особенно проявленному в царицынском деле, не подчинюсь, что угодно претерплю, но добровольно не подчинюсь вместе с Иоанном Златоустом. … Ваше Святейшество, я готов трудиться везде, где вы, а не светские чиновники прикажете. Я готов трудиться и в Новосили»;
3)
он борется не только за себя но, главным образом, за принцип свободы Церкви и вообще за правду. Личные упорство, задор или гордость не при чем. «Во мне гордости никакой нет! и я только стою за правду. Я хочу только пострадать, сколько угодно будет [нрзб] моим врагам! Пусть это они слышат!».;
4)
поэтому сопротивление о. Илиодора нельзя считать бунтом. «Совесть моя чиста, она говорит мне: ты стоишь за правду».
Обращение Св. Синода за помощью к министру внутренних дел развязало руки светским властям. Поздно ночью ген. Курлов наконец дал Стремоухову полномочия, которых он неоднократно в этот день просил: «Во исполнение приказания г. министра благоволите, ваше превосходительство, выехать лично в Царицын и принять меры к возвращению Илиодора в Новосиль силой, предварительно согласившись с преосвященным Гермогеном». Губернатору поручалось стянуть в город полицию, «очистить подворье и церковь от народа», но самого о. Илиодора брать лишь тогда, когда владыка убедит его снять облачение и покинуть храм, «так как введение полиции в храм недопустимо».
Получив полномочия, губернатор тут же, в 1 час ночи, распорядился собрать в Царицыне всю конную стражу уезда, 40 конных стражников из Камышинского уезда и 50 пеших из Саратова.
Одновременно Курлов, получивший ложные сведения, будто о. Илиодор «не в храме, а гуляет по Царицыну», повторил свой приказ ротм. Тарасову доставить священника на первую станцию и оттуда в отдельном вагоне отвезти в Новосиль. Поэтому с 13.III жандармы держали наготове паровоз, вагон и тройку лошадей.
Потом Стремоухов будет вешать всех собак на Курлова, который-де склонял бедного губернатора штурмовать монастырь, и даже процитирует якобы полученную телеграмму: «Предлагаю к неуклонному и немедленному исполнению. Прикажите наряду полиции ночью войти в монастырь, схватить Илиодора. Заготовьте сани и шубу и по Волге отправьте его в X.» Курлов действительно дважды приказывал ротм. Тарасову произвести подобную операцию, но каждый раз требовал, чтобы задержание происходило