Рассказы о путешествиях, паломничествах, миграциях в источниках Средних веков и раннего Нового времени. Материалы конференции. Сборник статей
подобный мотив «пересыпания» героя ко все более и более экзотичным помощникам хорошо известен в византийской «душеполезной» литературе3, но вот дальнейшее развитие сюжета является совершенно оригинальным. Анахорет чертит вокруг героя круг на песке и велит ему не есть, не пить и беспрестанно молиться в течение семи дней. По истечении этого времени ему является картина Ада, оказывающегося бескрайним зловонным болотом, над поверхностью которого выныривают и вновь уходят в тину головы грешников. Среди них герой замечает и свою мать, которая в моменты выныривания молит его о помощи. Он хватает ее за волосы и начинает тащить из болота, однако в процессе этих усилий кисть его правой руки погружается в адскую тину. Наконец герой вытаскивает мать наружу, и ее немедленно препровождают в Рай. На следующий день пустынник отправляет героя обратно в мир, вызвав для этого облако, которое мгновенно доставляет его прямо домой. Единственная весьма отдаленная перекличка с подобным развитием сюжета находится в одной еще не опубликованной «душеполезной повести», где дочь видит адские мучения матери во сне, но при попытке вытащить ее из пламени лишь опаляет себе руки.4 Однако никаких случаев спасения из Ада нам не известно.
Возможность датировать нашу повесть предоставляется благодаря ее обрамлению: эту историю якобы рассказывает автору антиохийский патриарх Феодорит, крайне малоизвестный иерарх конца VIII в.5 Герой повести явился к нему на трапезу и стал есть левой рукой, притом что правая была замотана тряпицей. Патриарх укорил его: «Брате не яси правою рукою. Не веси ли яко десная рука служить от чресл до главы, левая же даже до долу: тако пишетъ о семь великий Василий во обычных своих учениих». В одной из гомилий Псевдо-Василия Кесарийского действительно имеется назидание: “: Ἐπὶ τραπέζης μὴ ἀτακτείτω ἡ χείρ σου ἡ ἀριστερὰ, μηδὲ καταυθεντείτω τῆς δεξιᾶς Ἀργείτω δὲ μᾶλλον εἰδὲ μὴ κἂν ὑπουργείτω τῇ δεξιᾷ («За трапезой пусть твоя левая рука не будет неуправляемой, пусть не принимает на себя обязанности правой, лучше ей быть праздной, а коли нет, то пусть помогает правой»).6 Как мы видим, этот совет является скорее правилом этикета – он не похож на тот зловещий запрет, строго делящий функции двух рук, который мы встречаем в нашем тексте. Складывается впечатление, что под вывеской святоотеческого предания в «душеполезной повести» выведено правило мусульманской жизни, много раз повторенное в Хадисах – древнейших сборниках заветов Пророка: «Посланник Аллаха говорил: Никто из вас да не есть и не пьет левой рукой, ибо Сатана есть и пьет левой рукой» (Sahih Muslim 23, N 5010). Именно в исламе за левой рукой были закреплены исключительно интимно-гигиенические функции, однако византийцы едко издевались над ними за эти «предрассудки»7. По всей видимости, христиане Ближнего Востока, в противоположность их единоверцам по другую сторону линии фронта, прониклись многими обычаями своих завоевателей. Трудно сказать, когда именно был создан греческий оригинал нашей повести. Не исключено, что она восходит к IX в., когда имя патриарха