Это не лечится. Стейси Грин
и шепотом говорит она. – Кажется, я взяла с собой только две тысячи, – ее глаза увлажняются, пока она перебирает в руках шуршащие лямки пакета. – Давайте, пожалуйста, уберем творог, – пауза. – Да, и молоко, – начинает вытаскивать продукты обратно на кассу, но резко останавливается, как будто что-то вспоминает. – Нет, молоко, не нужно убирать. Мой Барсик не проживает без него и дня, а дома совсем немного осталось. Да и Ванечка очень любит молоко с моими булочками, а он как раз завтра должен приехать. Нет, молоко точно оставляю. Что же тогда удалить? – уже чуть не плача рассуждает она.
Снова смотрю в монитор на товары покупателя. В основном фрукты, овощи и молочка. Кошачий корм и туалетная бумага.
– Придется, наверное, отказаться от винограда. Жаль, очень люблю этот сорт, но ничего. Обойдусь, – она тепло улыбается мне и дрожащими руками протягивает пакет с ягодами.
Мое сердце пропускает удар от несправедливости этой ситуации, и я не раздумывая возвращаю лакомство ей.
– Возьмите, пожалуйста, виноград обратно, бабуль. Его только привезли, он свежий очень вкусный. Нельзя отказывать себе в маленьких радостях, – на одном дыхании проговариваю я. – С вас две тысячи рублей. А остальное я вложу за вас.
Женщина ахает, прикладывая ладонь к груди. На глазах выступают слезы, и она отчаянно машет головой.
– Нет, нет. Что ты, дочка? Так нельзя. Я так не могу.
– Не отказываетесь, это мой вам подарок к наступающему празднику, – улыбаюсь ей своей самой широкой улыбкой и быстро пробиваю чек.
– Я занесу тебе деньги в следующий раз, дочка! Я обещаю. Ты же знаешь, что я постоянно прихожу в ваш магазин, – убеждает она.
– Не нужно, пожалуйста, – отвечаю. – С Наступающим вас!
– Господи! Спасибо тебе большое, моя хорошая! Я даже не знаю, как отблагодарить тебя.
– Просто будьте здоровы.
Старушка убирает ягоды обратно в пакет, протягивает мне две тысячи, а я взамен отдаю ей чек. Она добродушно улыбается, разворачивается, чтобы уйти, но вспомнив что-то, останавливается.
– Как тебя зовут, милая? – задает вопрос.
– Аглая. А вас? – спрашиваю из вежливости.
– А меня Лидия Ивановна. Я принесу тебе свои булочки. Я пеку очень вкусные булочки. Мой Ванечка просто в восторге от них.
– Хорошо. Спасибо вам, Лидия Ивановна!
– Тебе спасибо, Аглаюшка!
Женщина машет мне рукой на прощение и скрывается за раздвижными дверьми.
Откидываюсь на спинку неудобного стула, потираю виски. Даю себе пару минут передохнуть, прежде чем выложить товар, который я привезла в тележке, перед тем как отпустить покупателей.
– Эх, Глаша, Глаша, – подходит ко мне моя коллега, Наташа, медленно аплодируя. – Ты всегда такая добренькая, всем прощаешь то пять рублей, то десять, а самой потом жить не на что.
Подрываюсь с места, хватая из тележки упаковку жвачек и, отвернувшись, начинаю выкладывать их на стеллаж.
– Да, ладно. Не дуйся, – хихикает блондинка у меня за спиной. – Я же не со зла.
Продолжаю заниматься своим делом, не обращая на нее никакого внимания. Пара минут, и девушка, фыркнув, удаляется от меня в другую зону магазина.
Пока выкладываю товар, не замечаю, как время переваливает за 21:30. Останется полчаса, затем снятие кассы, пересчет наличных и можно быть свободной. В конце рабочего дня вкладываю недостающие сто пятьдесят шесть рублей из своего кошелька. Администратор пересчитывает деньги из моей кассы, сверяет с отчетом и отпускает меня домой с чистой совестью.
В малюсенькой раздевалке натягиваю на себя старенькие кроссовки, совершенно не подходящие для зимней погоды. Короткую белую куртку, шарф и шапку рыжего цвета. Прощаюсь с теми, кто еще не ушел и выхожу со служебного входа на улицу. В лицо сразу ударяет ледяной ветер. Ежусь, выходя из-под козырька. Быстрым шагом, почти бегом добираюсь до остановки и прыгаю в подъехавший автобус.
В такое время в общественном транспорте народу немного, поэтому оплатив проезд, сразу же нахожу свободное место и, пристроив свою задницу, достаю из рюкзака наушники. Подключаю их к телефону, открываю свой плейлист, и в ушах раздается моя любимая на данный момент песня.
Прикрыв глаза, наслаждаюсь хрипловатым голосом исполнителя, пока не чувствую, что откуда-то сильно дует. Осматриваюсь, но открытых окон или люков не наблюдаю. До носа доносится еле уловимый запах табака, и я понимаю, что это водитель автобуса решил покурить, поэтому и открыл свое окно.
Сильнее кутаюсь в шарф, чтобы меня, не дай Бог, не просквозило, и снова прикрываю глаза. Через пару минут становится теплее, и я, расслабившись, погружаюсь в дремоту, чуть не проспав свою остановку. Вылетаю из автобуса в последнюю секунду, перехожу дорогу по пешеходу переходу и сворачиваю к ряду двадцатиэтажных зданий. Подхожу к своему дому и подъезду, захожу внутрь, сразу немного согреваясь. Путь до дома занимает у меня всегда не больше пяти-семи минут, но сегодня такой мороз, что я успела нормально так замерзнуть. Подхожу к лифту, нажимаю кнопку