Столетняя война за Палестину. Рашид Халиди
в ней, еврейские поселенцы пользуются присутствием британских чиновников, предъявляя все новые и новые требования, в то время как палестинцев нигде не видно. «Среди множества шляп я увидел только один тарбуш», – писал он. Посыл был ясен: «ватаниин», или «народ страны», был плохо организован, в то время как «аль-каум», «эта нация», использовала любую предоставленную ей возможность. Заголовок редакционной статьи в концентрированной форме выразил серьезность предупреждения аль-Исы: «Чужаки на нашей земле: мы дремлем, а они не спят»64. Еще одним таким источником является растущее число опубликованных мемуаров палестинцев. Большинство из них написаны на арабском языке и отражают проблемы авторов из высшего и среднего класса65. Обнаружить, что думали менее обеспеченные слои палестинского общества, намного сложнее. Устная история первых десятилетий британского правления практически отсутствует66.
Хотя вышеупомянутые источники дают представление об эволюции самосознания палестинцев, которые все чаще использовали названия «Палестина» и «палестинцы», поворотные моменты этого процесса не так легко определить. Кое-что можно почерпнуть из биографии моего деда. Хадж Рагиб, получивший традиционное теологическое образование, служивший религиозным чиновником и кади, был близким другом Исы аль-Исы (который, кстати, был дедом моей жены Моны) и писал для «Фаластин» статьи на такие темы, как образование, библиотечное дело и культура67. Предания семейств Халиди и аль-Иса дают представление о частых контактах между ними – один был мусульманином, другой принадлежал к греческой православной церкви. Их встречи преимущественно происходили в саду дома моего деда в Таль аль-Рише на окраине Яффы. Согласно одной истории двум мужчинам приходилось терпеть бесконечные визиты одного местного въедливого, консервативного шейха и лишь после его ухода возвращаться к более приятному времяпрепровождению – выпивке за закрытыми дверями68. Хадж Рагиб, будучи религиозным деятелем, входил в круг наиболее известных светски настроенных лиц, чье самосознание было связано с самоопределением Палестины.
История, открывающаяся даже при беглом изучении прессы, воспоминаний и тому подобных источников, созданных палестинцами, идет вразрез с популярной мифологией конфликта, основанной на идее отсутствия или недостатка у них коллективного сознания. Палестинское самосознание и национализм слишком часто считаются не более чем относительно новыми проявлениями необоснованного (если не сказать фанатичного) сопротивления еврейскому национальному самоопределению. Однако палестинское самосознание, как и сионизм, возникло как реакция на многие раздражители, причем почти в то же время, что и современный политический сионизм. Угроза сионизма была лишь одним из таких раздражителей, подобно тому, как антисемитизм был лишь одним из факторов, подпитывающих сионизм. Публикации таких газет, как «Фаластин» и «Аль-Кармиль», показывают, что палестинское