Российский колокол № 4 (48) 2024. Литературно-художественный журнал
наконец разбирает любопытство.
– Мне это только кажется или вам действительно интересно?
– Конечно, интересно. Меня увлекает поэзия. Впрочем, не только поэзия. Я вообще читать люблю.
– Знаем, знаем, как вы любите, – недоверчиво скалится бородач. – Себя читать любимого любите. Все мы любим так читать.
– Почему себя? – недоумённо пожимает плечами гражданин. – Достоевского, Кафку, Гёте. Чехова ещё люблю. Среди современников тоже порой попадаются авторы, достойные внимания.
– А сами вы, надо думать, ну ничегошеньки не пишете? – с плохо скрываемой иронией говорит поэт.
– Даже не пробовал.
– Ма-а-ать честна-а-ая! Так ты что, хочешь сказать, что ты чистокровный непорочный библиофил?
– Пожалуй, библиофил – это громко сказано. Скорее, увлечённый читатель. Но в целом да, ваша характеристика достаточно близко отражает действительность.
– Но ты ведь точно ничего не пишешь? – никак не может поверить своим ушам поэт. – Побожись!
– Ей-богу!
– Братцы, я, кажется, читателя нашёл, – хрипло вырывается у мужичка.
Вся остановка, как по команде, поворачивает головы. По толпе, как рябь по воде, прокатывается вздох.
– Ну наконец-то!
Не проходит минуты, как вокруг читателя собирается целый сонм зевак, даже с остановки, что через дорогу, кто-то подтягивается. Присутствующие как один преданно заглядывают читателю в глаза, самые прыткие пытаются тянуть его за рукав или хотя бы просто дотронуться до объекта своих грёз.
– Разрешите с вами сделать селфи?
– Будьте любезны автограф. На книжечке, если можно, на моей. Благодарному автору от настоящего читателя.
– Позвольте уточнить, сколько страниц вы читаете в течение дня?
– Раз на раз не приходится. Многое зависит от настроения и увлекательности текста.
– А если под настроение?
– Тогда страниц триста, пожалуй, смогу.
– Боже мой, – сладострастно стонет толпа, – целых триста страниц. Вы… вы даже не представляете, кто вы. Вы посланник небес. Ангел света. И что вам особенно нравится читать?
– Если придётся выбирать, то скорее предпочту жизненную классику. Но вообще читаю всё: историческую драму, философскую лирику, научную фантастику…
– А мистику? Как насчёт мистики, уважаемый? Вот тут у меня по случаю небольшой текстик, – суетится возле читателя всклокоченный интеллигент-очкарик лет тридцати, пока его не заслоняет собой крупная женщина с авоськой.
– Да отвали ты со своей чертовщиной. Эдгар По нашёлся тут. Сказано тебе, господин читатель любит за жизнь. То ли дело – мой рассказ «Лето на огороде». Правда, маэстро?
– Хамка, – теряет лицо очкарик.
– Бездарь…
Обстановка вскоре накаляется до того, что возле читателя возникает свалка. Кажется, достаточно небольшой искры – и прольётся первая кровь. Писатели с поэтами, лихо пихая друг друга в бока, простирают