Скандал с Модильяни. Бумажные деньги (сборник). Кен Фоллетт

      Она проводила его чуть ниже, в цокольный этаж.

      – К вам мистер Уайтвуд из «Стар».

      – А, привет, Джимми! – Саманта сидела, поджав под себя ноги, на софе из «Хабитата», одетая в джинсы и блузку. Ступни оставались босыми. Из просторно расставленных перед ней динамиков дорогой стереосистемы фирмы «Бэнг энд Олуфсен» доносилась песня Клео Лейн.

      – Сэмми… – Он пересек комнату и пожал ей руку.

      – Садись, устраивайся поудобнее. Что нового на Флит-стрит?

      Он положил ей на колени номер газеты, прежде чем опуститься в мягкое кресло.

      – Главная новость дня: лорд Кардуэлл распродает свою коллекцию. Теперь ты поймешь, почему мы называем наступившие времена безумными. – У него был отчетливый прононс жителя южного Лондона.

      – Не желаете ли чего-нибудь выпить, мистер Уайтвуд? – спросила Анита.

      Он вскинул на нее взгляд.

      – Не откажусь от стакана молока, – ответил он ей и похлопал себя по животу.

      Анита вышла.

      – Все еще мучает язва? – сочувственно поинтересовалась Саманта.

      – Да, она похожа на инфляцию. В наши дни можно надеяться только на некоторое облегчение. – Он звонко рассмеялся. – Не будешь возражать, если я закурю?

      Он изучал ее внешность, вскрывая пачку сигарет. Саманта всегда отличалась худобой, но сейчас лицо выглядело осунувшимся и утомленным. Глаза казались огромными, причем этот эффект не был создан с помощью косметических средств. Она обняла себя одной рукой, держа в другой сигарету. Он не сводил с нее глаз, когда она затушила окурок в переполненной пепельнице и немедленно прикурила еще одну.

      Анита принесла ему стакан молока.

      – Выпьете что-нибудь, Сэмми?

      – Да, пожалуйста.

      Джимми бросил взгляд на часы. Половина первого пополудни. Потом неодобрительно покосился на размеры стакана водки с тоником, которые смешивала Анита.

      – Теперь ты расскажи мне, как обстоят дела в мире кино, – попросил он.

      – Я подумываю о том, чтобы уйти из него. – Она приняла у Аниты стакан, и горничная снова вышла.

      – Боже милосердный! – Джимми схватился за блокнот и снял колпачок с ручки. – Почему?

      – Скажу сразу: здесь не о чем особенно разглагольствовать. У меня возникло такое чувство, словно фильмы уже дали мне все, что можно было от них взять. Работа над ними мне наскучила, а конечный результат неизменно кажется слишком тривиальным.

      – В твоей жизни произошло какое-то одно важное событие, которое ты можешь назвать окончательно повлиявшим на подобное решение?

      – Ты всегда умел задавать вопросы по существу, Джимми, – улыбнулась она.

      Он выжидающе посмотрел на нее и заметил, что улыбается она не ему, а куда-то в сторону двери. Повернувшись, увидел мужчину мощного телосложения в джинсах и клетчатой рубашке, входившего в комнату. Он кивнул Джимми и сел рядом с Самантой.

      Она сказала:

      – Джимми, я хотела бы познакомить тебя с Томом Коппером. Человеком, изменившим мою жизнь.