Стальная бабочка. Часть 2. Отрицание. Мария Анашкина
А почему бы и нет. Что бы он там ни говорил, а дочек моих он любил. До меня вдруг дошло, что Антон даже с Семёном поздоровался, но вот меня до сих пор даже взглядом не удостоил.
Чёрт, а ведь всё могло быть иначе, если бы в январе я удержал язык за зубами. Кажется, тогда мне пришла в голову самая идиотская идея за всю мою жизнь: что Антону станет легче, если я расскажу ему правду о Карине. Вспомнил, что он ведь до сих пор не знает, куда она подевалась. Не знает, что с ней всё хорошо, что она жива и здорова. Возомнил, что жестоко дальше скрывать от него правду. Эх. Безголовый кретин. Я должен был предвидеть его реакцию. Как-то подготовить почву, а не вываливать всё с бухты-барахты, тем более пока он под кайфом. И что тогда на меня нашло?
– Рудзинский, чем обязаны такому гостю? – громко сказал я.
Ноль внимания. Сделал вид, что не слышит.
– Антон, посмотри на меня!
Даже ухом не повёл. Господи, детский сад какой-то. А ведь он всегда так делал, когда злился на меня. Демонстративный игнор. Ничего не поменялось.
Что ж, как видится, ни о каком примирении не может быть и речи. Я покачал головой. Семён покосился на меня, вздёрнул брови и закатил глаза. Я махнул на него рукой. Антон же наконец опустил Аню на пол, после чего она вцепилась в его рукав и начала что-то восторженно пищать.
– Не-не-не, Анютка, я на пять минут, буквально на пять минут, – замотал он головой на её писк. – Привёз тут вам с девчонками кое-что, кучу всего, а то за столько праздников вам задолжал ништяки, что пиздец… Ой! Бля… – Он расхохотался и потрепал Аню по голове. – Анька, это слово тоже при маме не говори… и второе тоже, да, второе даже хуже, вот так вот… А я так отвык, знаешь. Ну, от правил этих ваших. Типа не ругаться, не чихать, не пукать, изображать достойных господ и дам. Леди и дэнди, су… кхм… Отвык-отвык-отвык. Мамка дома? Что, нет? Ну и зае… ну и класс. Где сестрицы твои, чё не идут меня встречать, я не заслужил что ли, а, Ань, разве не заслужил немного их любви, я недостоин любви этих прекрасных нимф?.. Нимфы, Анька, это такие красивые тёлки в Древний Греции были… ага-ага… потом расскажу, потом обязательно всё тебе расскажу, и про Грецию, и про нимф, и про тёлок, а ты зови своих сестриц-кобылиц, а то так и уеду, а они плакать потом будут, что упустили такое счастье в лице прекрасного меня прямо здесь прямо в этом…
И так они продолжали говорить, и говорили они одновременно, при этом как-то умудряясь слышать и понимать друг друга. Антон не умолкал и почти не делал пауз, а Аня всё скакала вокруг него, дёргала за куртку и пищала на грани ультразвука, и я не разбирал от неё ни слова с такого расстояния.
– Ну ты что, так и будешь стоять? – повернулся ко мне Сёма.
Я пожал плечами. Мне, честно говоря, не хотелось прерывать эту идиллическую сцену.
А не под героином ли он сейчас, мелькнула вдруг предательская мысль.
– Иди проверь, как там Борька. Не хочу, чтобы он тут всё испортил.
Сёма вздохнул и скрылся в гостиной. Аня тем временем побежала к лестнице на второй этаж – видимо, за сёстрами, но они уже