Практика по брачному контракту. Магия не пригодится!. Ольга Дмитриева
я перестала только потому, что в этот момент он скинул рубашку. Я скользнула взглядом по обнаженному торсу ректора и обескураженно спросила:
– Что ты делаешь?
Он опустился на край постели и уже спокойнее ответил:
– Собираюсь лечь спать.
– Ты же сказал, что не будешь ночевать со мной в одной комнате? – изумилась я.
– И не собирался. Но если я тебя оставлю, кто знает, что ты еще натворишь? Гаси свет.
Он щелчком пальцев задул магический фонарик, а я коснулась лампы, усыпляя артефакт.
Со смешанными чувствами я медленно стянула халат и забралась под одеяло. На кровати было достаточно места, и между нами мирно сопел Кетту, но отчего-то мне стало неловко. Я лежала, не смея пошевелиться, и думала.
Его упрямство злило и настораживало. Несмотря на то, что мы в одной упряжке, семейные тайны Рокфоссов мне доверять не собираются. Что ж, остается только узнать всё самой. И начать придется с Сулаки. Кто она? Я и правда не могла припомнить нежить, способную выглядеть настолько по-человечески. А если она всё же человек, почему ее присутствие в доме скрывают?
А еще… я помнила взгляд Эдвина. Когда он застал меня рядом с рыжеволосой незнакомкой, он был испуган, и боялся он за меня.
Ночью я почти не спала. Лежала, глядя в темноту, и слушала, как ворочается на другом конце кровати Эдвин. Ему тоже не спалось. Интересно, почему? Но спрашивать я не стала.
К завтраку мы спустились вовремя, и вид у нас обоих был одинаково не выспавшийся. Этот факт внезапно вызвал умиление свекрови. Госпожа Мадлен долго любовалась нами. А потом сказала:
– Старайтесь, старайтесь. Мне нужны внучки.
Я едва не подавилась от этого заявления. А Эдвин бросил на мать недовольный взгляд. Судя по тому, что никакого разноса не последовало, о моей ночной прогулке знали только муж и Сулаки. Понять бы еще, в каких отношениях рыжая с хозяйкой дома…
Не успели мы подняться из-за стола, как Эдвин бросил:
– Проедусь до города. Осваивайся, Лина.
Я выдавила улыбку. Удержать ее оказалось сложнее, потому что свекровь тут же заявила:
– Не беспокойся, Эдвин. Лина не заскучает. Как раз поболтаем о своем, о женском, пока тебя нет.
Только этого не хватало! Меньше всего мне хотелось знакомиться с ней поближе. Я почувствовала, как от волнения внутри начинает разгораться жар. Как же не вовремя… Я затравленно огляделась и украдкой посмотрела в зеркало. Лоб пока чист. Пока.
Ректор кивнул и поманил меня за собой. Кусая губы, я послушно вышла в коридор. Там Эдвин резко притянул меня к себе. Я инстинктивно уперлась руками ему в грудь. Но муж всего лишь наклонился к моему уху и шепнул:
– Помни, что моя мать ничего не должна заподозрить.
И – о, чудо! – печать снова уснула. Мгновенно. Как тогда, в день свадьбы, когда губы Эдвина коснулись моих. Неужели его близость каким-то образом влияет на печать?! Но как?
Он ушел, а мне пришлось шагать в другой конец дома вслед за госпожой Мадлен. Мы устроились на террасе, с которой открывался чудесный вид на сад. Я снова натянула на лицо улыбку и приготовилась к сложному