Шёпот гадюки. Sofi Arwen
Может быть, кто-нибудь из вас уже сталкивался с этой темой и может ответить на мои вопросы?
Яна Викторовна скептично проходится взглядом по аудитории, замечая, как сидящая на последнем ряду девушка яростно наносит туш на ресницы. Вика не обращает внимания на происходящее, искоса поглядывая на сидящего рядом Головина.
– Барышня с седьмого ряда, – окликает аспирантка Русакову. – Если вам не интересно, покиньте прямо сейчас аудиторию.
Сперва среди студентов поднимается гул, а до безмятежной Виктории доходит не сразу, что это обращались к ней. Сидящий рядом с ней Головин кривится, тяжело вздыхая.
– Мы что, в школе? Почему других лекторов не волнует, чем мы занимаемся на парах, – звенящий девичий голосок разносится эхом. – Какая вообще разница, если всё равно экзамен сдавать?
Яна Викторовна усмехается, оценивающе смотря на студентку. И не таких приходилось ставить на место, ничего, это уже пройденный этап.
– Вас устроит отчисление из-за неуспеваемости по моему предмету в конце этого семестра или сессии дождёмся?
Русакова злобно открывает конспект, с презрением смотря на лектора. Мысленно, она уже десять раз сожгла её на костре, ведь девушка так и не успела докрасить один глаз. Кивает головой своим одногруппникам, предвкушая, как сегодня все они посмеются над гадюкой!
– Теперь повторяю для каждого, – громко произносит Яна. – Ваша зона ответственности – это успеваемость и дисциплина. Не хотите учиться – дверь всегда открыта на выход. Никто не будет вас заставлять, а я не собираюсь в период сессии вытирать ваши слёзы и слушать трагичные истории про смерть всех родственников по пятое колено. Либо вы работаете и получаете за это заслуги, либо мы будем с вами прощаться.
До конца лекции в аудитории стояла гробовая тишина. Никто не решался и звука произнести, внимательно слушая звучный голос молодого преподавателя. И даже те, кто слушать ничего не хотел, делали заинтересованный вид, боясь попасть на гнев пресловутой Яны Викторовны Гадючко.
Головин устало отдёргивал руку Русаковой, что так и цеплялась за его ногу под столом. Будь на его месте здесь Журавлёв, можно было бы разворачивать съёмки фильма для взрослых. Уж этот прохиндей не стал бы терять такого шанса. Но Рома раздражался от приторных духов Русаковой, которые смешивались с запахом дешёвого табака. От этой смеси можно было сойти с ума, а терпеть этот запах несколько часов подряд становилось мучением.
Едва пара закончилась, студенты тут же скопом принялись вываливаться из аудитории, не желая задерживаться ни на секунду. Русакова вцепилась в ладонь парня и лучезарно улыбнулась.
– Ты по-хорошему не понимаешь, да? – не выдержал Головин, вскрикивая при всех. – От тебя разит, как от бардельной девки, иди умойся!
И тут же развернулась сцена, где несчастная Вика убегает в слезах, а за спиной парня сталпливаются довольные зеваки.
– Вот это ты выдал, сейчас наша принцесса разлюбит тебя раз и навсегда!
– Да